Фавориты Екатерины Великой

Вообще, все великие почему-то гнобили, а то и убивали своих детей. Тут и Иван Грозный, и Петр I, и Иосиф Сталин, если хотите. Пошевели наш вождь пальцем, и жизнь его плененного сына была бы спасена. А казнь Мировича? При Елизавете существование Ивана Антоновича было ужасным, но он был жив. Зачем Мировича казнили? Ведь всех миловали, ссылали в Сибирь или на Камчатку, а этому голову отрубили. Чтоб молчал, не сболтнул лишнего. И все это Екатерине легко прощается. А вот фаворитов никак не могут простить.

Сколько их было – фаворитов – десять, двадцать, тридцать? Историки сошлись на цифре «двадцать один».

Вот список возлюбленных, составленный Лонгиновым в середине XIX века: князь Г. Г. Орлов (1759-1772), А. С. Васильчиков (сентябрь 1772-лето 1774), князь Г. А. Потемкин (ноябрь 1774-1776), П. В. Завадовский (ноябрь 1776-июль 1777), С. Г. Зорич (июнь 1777-июнь 1778), И. Н. Корсаков (1778-июнь 1779). До 10 октября 1779 года через спальню императрицы прошли Стахиев и Страхов. Время с октября 1779-го по март 1780 года принадлежало В. Я. Левашову и Н. П. Высоцкому. А. Д. Ланской (апрель 1780-июль 1784), где-то в этот же промежуток возник некто Мордвинов. А. П. Ермолов (с февраля 1783-июнь 1789), А. М. Дмитриев-Мамонов (июль 1786-ноябрь 1789), князь П. А. Зубов (июль 1789-ноябрь 1796). Есть еще пара-тройка неведомых имен. Я. Л. Барсков настаивает еще на двух фамилиях – Милорадовича и Миклошевского. Вот такой послужной список!

Были еще наверняка случайные, незафиксированные связи, дурная молва в народе и куча скабрезных анекдотов. Каждый изголялся, сообразуюсь с собственным воображением. А вообще-то свечки никто не держал, а нам из нашего далека кривить губы в праведном негодовании и вовсе не пристало. Развратница, говорят. XXI век, поглядись в зеркало! Сейчас, в век сексуальной революции, гомосексуализм и лесбиянство стало нормой, развратом называют только педофилию и скотоложество, а там, смотришь, ссылаясь на гуманизм и политкорректность, и это найдут способ оправдать.

Я не феминистка, у меня было «очень ограниченное число мужчин» (при подсчете из пяти пальцев три будут лишними), но я готова защищать в этом вопросе Екатерину. У мужчин повышенный интерес к противоположному полу никогда не считался смертным грехом. Слово «бабник», равно как и «пьяница», всегда находил в народе понимание и добрую усмешку. Всем известно, и Андрей Кончаловский, очень уважаемый мной человек, по телевизору популярно объяснил, что генетическая задача мужского пола – сеять семя. Мужики его и сеют, обрастая кучей любовниц и случайных связей. Но если бы этот «посев» сочетался, например, с физической болью, думаю, что урожайность здесь весьма подсократилась. Но нет, на своих «полевых» работах мужчины получают максимум удовольствия (при минимум ответственности). Думаю, что и женщины имеют право на физическое удовольствие.

Фаворитизм не Екатерина выдумала, нравы XVIII века были очень свободны. Если бы на каждую даму во Франции поставили счетчик… В своих любовных утехах Екатерина, по крайней мере, была порядочным человеком – мужей от жен не уводила, в отношениях с любовниками была честна, при расставании голов не рубила, а награждала по-царски.

Так что не о чем говорить, не будь она императрицей. Но Екатерина ею была, а здесь и суд другой. Занимайся любовью сколько хочешь, но не за счет налогоплательщиков! От подарков ее красавцам трещала казна. К. Валишевский дает поименный список в рублях – кто сколько получил за свои услуги. Общая сумма 92 500 000 рублей. По курсу того времени – 400 миллионов франков. Кто вел подсчет расходов государыни? Оказывается, английский посланник Гарри – не поленился, чем-то интересна была ему общая сумма для своих дипломатических дел.

XVIII век был веком фаворитизма, но нигде, ни у нас, ни в Европе (не будем говорить о гаремах), не было искусственно созданного института по подбору кандидатов на царское ложе, не было системы «обработки и транспортировки» кандидата в фавориты к месту назначения. Ничего похожего не было во времена Григория Орлова.

В 1778 году посланник Корберон пишет в своей депеше: «В делах России замечается нечто вроде междуцарствия, которое происходит в промежуток времени между смещением одного фаворита и воцарением другого. Это событие затмевает все остальные. Оно направляет в сторону и сосредотачивает все интересы; и даже министры, на которых отражается это влияние, приостанавливают свои дела до той минуты, пока окончательный выбор фаворита не приведет их умы в нормальное состояние и не придаст машине обычный ход».