Фавориты Фортуны

— Конечно, аннулирование брака, — сказал Котта.

— Развод, — твердо повторил Сулла. — Хотя все без исключения клянутся, что брачных отношений не было, мы можем попросить весталок проверить девственную плеву девушки, ведь мы имеем дело с Юпитером Наилучшим Величайшим. Ты указал мне, что мои законы допускают различное толкование. Фактически ты осмелился истолковать их сам, не придя ко мне проконсультироваться, прежде чем выносить решение. В этом твоя ошибка. Ты должен был посоветоваться со мной. Но поскольку ты этого не сделал, теперь ты должен смириться с последствиями. Развод diffarreatio.

Котта поморщился:

— Diffarreatio — это же ужасная процедура.

— Меня до слез трогает твоя боль, Котта.

— Я должен передать это мальчику, — с окаменевшим лицом сказал Котта.

Сулла протянул ему руку.

— Нет! — резко возразил он. — Ничего не говори мальчику, вообще ничего! Только скажи ему, чтобы он пришел ко мне домой завтра до обеда. Я предпочитаю сообщить ему сам. Ясно?

* * *

— Итак, — сказал Котта Цезарю и Аврелии вскоре после этого, — ты должен увидеться с Суллой, племянник.

Цезарь и его мать были встревожены. Они молча проводили гостя до дверей. После ухода брата Аврелия прошла с сыном в кабинет.

— Сядь, мама, — ласково попросил он.

Аврелия присела на краешек стула.

— Мне это не нравится, — сказала она. — Почему он хочет, чтобы ты пришел к нему?

— Ты слышала дядю Гая. Он начинает реформировать религию и хочет увидеть меня в качестве фламина Юпитера.

— Я не верю этому, — упрямо повторила Аврелия.

Встревоженный, Цезарь подпер рукой подбородок и пытливо посмотрел на свою мать. Он думал не о себе. Он мог справиться с чем угодно, что бы ни случилось, и знал это. Нет, он волновался за нее и за других женщин своей семьи.

Беды неумолимо преследовали их со времени совещания, которое созвал Марий-младший, чтобы обсудить свое возможное консульство. Весь сезон искусственной радости и уверенности, всю ужасную зиму — к зияющей яме, поражению при Сакрипорте. О Марии-младшем они практически ничего не знали с тех самых пор, как он стал консулом. Даже его мать и жена. Была еще любовница, красивая римлянка всаднического сословия, по имени Преция. Именно она занимала каждый свободный миг в жизни Мария-младшего. Довольно богатая, чтобы быть независимой, она залучила в свои сети Мария-младшего, когда ей было уже тридцать семь лет. И замуж она не собиралась. В восемнадцать лет она уже выходила замуж, но только подчиняясь отцу, который умер вскоре после этого. Преция быстро завела несколько любовников, и ее муж развелся с ней. Это ее очень устраивало. Она стала вести образ жизни, который нравился ей больше всего. Она держала собственный салон и сделалась любовницей интересного аристократа, который приводил к ней своих друзей, приносил политические интриги на ее обеденное ложе и в постель. И таким образом давал ей возможность соединять политику со страстью — неотразимое сочетание для Преции.

Марий-младший был ее самым крупным уловом. Со временем он ей даже стал нравиться. Ее забавляло его юношеское позерство. Ее притягивала магия имени Гая Мария. И еще ей льстил тот факт, что молодой старший консул предпочитал ее своей матери Юлии и жене Муции. Так что она предоставила свой большой и со вкусом обставленный дом всем друзьям Мария-младшего, а свою кровать — небольшой, избранной группе политиков, которая являлась узким кругом друзей Мария-младшего. Когда Карбон (презираемый ею) уехал в Аримин, Преция сделалась главным советником своего любовника во всем и считала, что это она, а вовсе не Марий-младший правит Римом.

Поэтому когда пришло известие, что Сулла собирается покинуть Теан Сидицин, и Марий-младший объявил, что уже давно пора ему присоединиться к своей армии, у Преции появилась идея сопровождать молодого старшего консула на войну. Но этого не получилось. Марий-младший нашел типичное решение проблемы (а Преция тем временем уже становилась для него проблемой): он покинет Рим, когда стемнеет, ничего ей не сказав. Что ж! Преция пожала плечами и постаралась найти себе другую забаву.

Все это означало, что ни его мать, ни его жена не смогли с ним проститься, пожелать удачи, которая ему безусловно могла понадобиться. И Марий-младший ушел. Чтобы никогда больше не вернуться. Новость о Сакрипорте добралась до Рима после того, как Брут Дамасипп (слишком преданный Карбону, чтобы уважать Прецию) начал бойню. Среди тех, кто умер, был Квинт Муций Сцевола, великий понтифик, отец жены Мария-младшего и хороший друг матери Мария-младшего.

— Это сделал мой сын, — сказала Юлия Аврелии, когда та пришла предложить свою помощь.

— Ерунда! — успокаивающе возразила Аврелия. — Это был Брут Дамасипп, и больше никто.

— Я видела письмо, которое мой сын написал собственной рукой и прислал из Сакрипорте, — сказала Юлия, втянув в себя воздух, словно ей трудно было дышать. — Он не мог смириться с поражением, не попытавшись отомстить. И как могу я ожидать, что моя невестка захочет со мной разговаривать?