Фавориты Фортуны

— Изящно сформулировано.

— Он заявил, что станет губернатором Ближней Испании и уедет немедленно.

— Fellator! — прорычал Карбон.

Брут, не переносивший сквернословия, промолчал. Очевидно, ему больше нечего было сказать. Некоторое время они молчали.

Выведенная из себя Сервилия приложила глаз к затейливой решетке ставни и увидела Карбона и своего мужа сидящими за столом друг против друга. Она подумала, что они могли бы быть братьями: оба темноволосые, у обоих простые черты лица, оба невысокого роста, и у обоих фигуры не идеальные.

Сервилия часто спрашивала себя, почему Фортуна не наградила ее мужем с более выразительной внешностью, мужем, относительно которого она могла бы быть уверена, что он засияет на политической арене. Она давно уже отказалась от мысли о военной карьере для Брута. Значит, это должна быть политика. Но лучшее, на что Брут оказался способен, — это дать Капуе статус римского города. Неплохая идея — определенно она спасла его трибунат от банальности! — но о Бруте никогда не будут помнить как об одном из великих плебейских трибунов, как о его дяде Друзе.

* * *

Брута для Сервилии выбрал дядя Мамерк, хотя сам дядя Мамерк был душой и телом предан Сулле и находился в Греции с Суллой, когда назрела необходимость найти мужа для старшей из шести его подопечных, Сервилии. Они все еще жили в Риме под присмотром бедной родственницы, Гнеи, и ее матери Порции Лицинианы — ужасной женщины! Любой опекун, неважно насколько он удален от своих подопечных, не должен беспокоиться о достоинствах и моральном состоянии ребенка, воспитывающегося под рукой Порции Лицинианы! Даже ее дочь Гнея с течением лет стала еще некрасивее и еще более похожей на старую деву.

Таким образом, именно Порция Лициниана нашла претендентов на руку Сервилии, когда той стукнуло восемнадцать. Порция Лициниана послала соответствующую информацию дяде Мамерку на восток. Она сообщила о достоинствах, моральном состоянии, скромности, трезвости и прочих качествах, которые она сама хотела бы видеть в супруге. И хотя Порция Лициниана ни разу не совершила ошибки, открыто выразив предпочтение одного жениха другим, ее замечания засели в голове дяди Мамерка. В конце концов, у Сервилии было огромное приданое и она имела счастье носить имя великолепного старинного патрицианского рода, да и сама, по уверению Порции Лицинианы, была недурна собой.

И дядя Мамерк пошел по пути наименьшего сопротивления. Он выбрал человека, на которого сильнее всего намекала Порция Лициниана. Марк Юний Брут. Поскольку он был сенатором тридцати с небольшим лет, то считалось, что он уже миновал трудный период юношеских глупостей и неблагоразумных поступков. Он будет главой семейства, когда старый Брут умрет (что уже не за горами, как намекала Порция Лициниана). Брут богат, с безупречной (пусть даже плебейской) родословной.

Сама Сервилия не была знакома с суженым. И даже после того, как Порция Лициниана сообщила ей о предстоящем браке, до свадьбы ей не разрешили встретиться с Брутом. В том, что этот древний обычай применили к Сервилии, страшная Порция Лициниана была не виновата. Скорее, это стало прямым следствием детского наказания. Поскольку в доме ее дяди Друза еще ребенком Сервилия являлась шпионом своего отца, живущего отдельно от детей, дядя Друз приговорил ее к домашнему аресту. Сервилии запрещалось иметь свою комнату, она должна была всегда находиться на виду у всех, ей не дозволялось покидать дом без сопровождения верных людей, которые следили за каждым ее шагом, даже за выражением лица. И все это продолжалось годы, пока она не достигла того возраста, когда можно было выходить замуж. К тому времени все взрослые в ее семье умерли — мать, отец, тетя, дядя, бабушка, отчим. Но наказание все еще оставалось в силе.

Поэтому не будет преувеличением сказать: Сервилия так стремилась выйти замуж и уйти из дома дяди Друза, что ее едва ли интересовало, кто станет ее мужем. Для нее супруг означал освобождение от ненавистного режима. И тем не менее, узнав его имя, она закрыла глаза, ощутив огромное облегчение. Человек ее класса и происхождения, а не какой-то мелкий сельский землевладелец, которого она ожидала, — дядя Друз все грозил дать ей в мужья арендатора средней руки, когда она вырастет. К счастью, дядя Мамерк не видел никакого преимущества в том, чтобы его племянница вышла замуж за человека ниже ее по происхождению. Такого же мнения держалась и Порция Лициниана.