Фавориты Фортуны

— Плебейские трибуны тоже не могли! Строители внесли свои леса, надежно подперли потолок, архитекторы простучали колонну, исследовали ее и все приготовили, чтобы разобрать. И тут вошел молодой человек лет двадцати трех и объявил, что он запрещает сносить столб! «Кто ты?» — спросил его Плавтий. «Я — Марк Порций Катон, правнук Катона Цензора, который построил эту базилику», — ответил молодой человек. «Ну и славно, — сказал Плавтий, — а теперь уйди, а то столб упадет на тебя и раздавит». Но он не двинулся с места, и что бы они ни делали, что бы ни говорили, он стоял на своем. Он разбил лагерь возле этой колонны и горячо убеждал всех присутствующих, что ее сносить нельзя. Он все говорил, говорил, говорил, и таким голосом, рассказывал Плавтий — и я согласен с ним, потому что сам слышал, — который мог расколоть даже бронзовую статую.

Как и Юлия, Аврелия теперь тоже заинтересовалась.

— Какая чепуха! — фыркнула она. — Надеюсь, они не послушали его!

— Они пытались наложить вето. Но он отказался смириться с вето. Он был полноправным членом плебса, а его прадед построил эту базилику. И они будут ломать ее только через его труп. Следует отдать ему должное — он стойко держался. Его доводы бесконечны, но главным был тот, что базилику Порции построил его прадед по определенному проекту, и этот проект священ и почитаем, он — часть mos maiorum.

Юлия засмеялась:

— И кто же победил?

— Конечно, молодой Катон! Плебейские трибуны больше не могли выносить этого голоса.

— И они не попытались применить силу? Не могли скинуть его с Тарпейской скалы? — возмутилась Аврелия.

— Думаю, им этого хотелось. Но дело в том, что к тому времени, как они уже были доведены до того, чтобы применить силу, в городе стало известно о происходящем. И чтобы посмотреть на это противостояние, народу набежало столько, что Плавтий почувствовал: в глазах людей этот спор принесет плебейским трибунам больше вреда, чем пользы. Трибуны много раз выгоняли Катона из здания, но он всякий раз возвращался. И стало ясно, что он ни за что не уступит. Плавтий устроил собрание, и все десять членов Коллегии согласились и дальше терпеть присутствие колонны, — закончил Цезарь.

— Как выглядит этот Катон? — спросила Юлия.

Цезарь наморщил лоб:

— Трудно описать. И неприятный, и симпатичный. Точнее сказать, он напоминает мне породистую лошадь, которая пытается съесть яблоко через решетку.

— Одни зубы и нос, — мгновенно описала Юлия.

— Точно.

— А я могу рассказать о нем еще одну историю, — предложила Аврелия.

— Расскажи! — подхватил Цезарь, заметив заинтересованность Юлии.

— Это произошло еще до двадцатилетия молодого Катона. Он всегда был без памяти влюблен в свою двоюродную сестру Эмилию Лепиду — дочку Мамерка. А та была помолвлена с Метеллом Сципионом, который уехал в Испанию вместе со своим отцом. Но когда он вернулся за несколько лет до возвращения своего отца, он и Эмилия Лепида серьезно поссорились. Она разорвала помолвку и объявила, что собирается выйти замуж за Катона. Мамерк был в ярости! Особенно, кажется, потому, что моя подруга Сервилия — сводная сестра Катона — заранее предупреждала его о Катоне и Эмилии Лепиде. Во всяком случае, все закончилось мирно, потому что Эмилия Лепида вовсе не собиралась выходить замуж за Катона. Она хотела заставить Метелла Сципиона ревновать. И когда Метелл Сципион пришел к ней просить прощения, о Катоне не было и речи, и Метелл Сципион занял прежние позиции. Вскоре после этого они поженились. Однако Катон так болезненно воспринял отставку, что пытался убить Метелла Сципиона и Эмилию Лепиду. А когда это не удалось, хотел привлечь Метелла Сципиона к суду за то, что тот охладел к Эмилии Лепиде! Его сводный брат Сервилий Цепион — приятный молодой человек, только что женившийся на дочери Гортензия, — убедил Катона, что тот ставит себя в глупое положение. И Катон прекратил преследование. Однако весь следующий год он писал бесконечную поэму, которая, я уверена, очень плоха.

— Смешно! — засмеялся Цезарь.

— Но тогда это было не смешно, поверь мне! Каким ни станет впоследствии молодой Катон, его сегодняшняя карьера показывает, что у него способность в крайней степени раздражать людей, — сказала Аврелия. — Мамерк и Корнелия Сулла — не говоря уже о Сервилии! — презирают его. Думаю, что теперь и Эмилия.

— Сейчас ведь он женат на другой? — спросил Цезарь.

— Да, на Аттилии. Не совсем удачная партия, но ведь у него не так и много денег. В прошлом году жена родила ему дочь.

Цезарь, взглянув на свою тетю, понял, что она устала.

— Не хочу этому верить, мама, но ты права. Тетя Юлия долго не проживет, — сказал он Аврелии, когда они покинули дом Юлии.

— Да, конечно. Но это случится не сейчас, сын мой. Она доживет до нового года, а может быть, и дольше.

— Надеюсь, что это случится после моего отъезда в Испанию!

— Цезарь! Это надежда труса, — сказала его безжалостная мать. — Обычно ты не увиливаешь от неприятных событий.

Он остановился посреди дороги, протянул руки, сжав кулаки.