Фавориты Фортуны

– Тогда я позабочусь о том, чтобы никогда не оказаться в тех водах, где шныряет Марк Антоний, – устало отозвался Лукулл. – Иди, повидайся со своим дядей Коттой перед уходом.

– Как, ты даже не предложишь мне ночлега?

– Единственное ложе, которое я предложил бы тебе, Цезарь, принадлежало Прокрусту.

Через несколько минут Цезарь говорил своему дяде Марку Аврелию Котте:

– Я знал, что сражение с Эвмахом закончится для меня кипятком, но я и понятия не имел, что Лукулл зайдет так далеко. Вернее, я думал, что меня или совершенно простят, или будут судить за измену. А вместо этого Лукулл сосредоточился на личной мести, стараясь помешать моей карьере.

– Я не могу повлиять на него, – сказал Марк Котта. – Лукулл – автократ. Но ведь и ты такой же.

– Я не могу оставаться здесь, дядя. Мне приказано немедленно отправиться на Родос, чтобы потом переехать в Гифей. Правда, условия, поставленные твоим старшим коллегой, чрезвычайные! Я обязан отослать домой моих вольноотпущенников, включая Бургунда, мне нельзя жить ни в одном приличном месте.

– Удивительно! При наличии достаточно толстой мошны даже контубернал может жить, как царь, если захочет. А я думаю, – хитро заметил Марк Котта, – что после истории с пиратами ты в состоянии позволить себе царскую роскошь.

– Нет, я связан по рукам и ногам. Умно – выбрать Антония. Все Антонии от меня не в восторге, – вздохнул Цезарь. – Представь, определил меня в младшие военные трибуны! По меньшей мере я должен быть военным трибуном, даже если и не в результате выборов!

– Цезарь, если ты хочешь, чтобы тебя любили… О, проклятье! Что я тебе советую? Ты знаешь больше ответов, чем я – вопросов. Тебе и без меня отлично известно, как прожить свою жизнь. Если ты в кипятке, так потому, что ты сам, по своей воле, ступил в котел, притом с открытыми глазами.

– Признаю, дядя. Теперь я должен идти. Мне еще предстоит найти ночлег в городе, прежде чем все здешние хозяева запрут свои двери. Как поживает дядя Гай?

– Ему не продлили полномочий в Италийской Галлии на следующий год, несмотря на то что провинции необходим губернатор. Он долго служил. И рассчитывает на триумф.

– Желаю тебе удачи в Вифинии, дядя.

– Думаю, она мне понадобится, – ответил Марк Котта.

* * *

В середине ноября Цезарь прибыл в небольшой Пелопоннесский портовый город Гифей и узнал, что Лукулл времени зря не терял. Его появления уже ждали, имея четкий приказ назначить сенатора Цезаря младшим военным трибуном.

– Что же такого ты натворил? – спросил легат Марк Маний, который отвечал за обустройство штаба Антония.

– Досадил Лукуллу, – коротко пояснил Цезарь.

– Может, расскажешь подробнее?

– Нет.

– Жаль. Умираю от любопытства. – Маний шагал по узкой мощеной улице рядом с Цезарем. – Сначала покажу тебе, где ты будешь жить. Неплохое место. Два старых римлянина-вдовца по имени Апроний и Канулей занимают огромный старый дом. Очевидно, они были женаты на сестрах, уроженках Гифея, и вместе въехали в дом после того, как умерла и вторая сестра. Я сразу подумал о них, когда пришел приказ, потому что у них очень много свободного места и они будут баловать тебя. Смешные старые скряги, но очень хорошие люди. В Гифее ты пробудешь недолго. Я тебе не завидую – добывать корабли у греков! Но в твоих документах сказано, что ты в этом деле мастер, поэтому, думаю, ты справишься.

– Справлюсь, – улыбнулся Цезарь.

Сбор военных кораблей в Пелопоннесе оказался совершенно не скучным занятием, потому что позволял узнать многое из греческой классики. Был ли Пилос построен из песка? Действительно ли титаны возвели стены Аргоса? Возникало ощущение вечности Пелопоннеса. Он представлялся существующим вне времени, словно сами боги были ничтожны по сравнению с человеческими поколениями прежних обитателей этих мест.

Цезарь обладал способностью вызывать враждебное отношение к себе влиятельных римлян, но, когда он имел дело с простыми людьми, все менялось. Всю зиму он, не торопясь, собирал корабли, но все-таки достаточно быстро, чтобы Антоний не смог придраться. Не соглашаясь на обещания, лучший реквизитор брал на месте любой военный корабль, который попадался ему на глаза, а затем заставлял города подписывать контракты, в которых они гарантировали доставку вновь построенных галер в Гифей в апреле. «Марк Антоний, – думал Цезарь, – не будет готов выйти в море до апреля, поскольку не ждали, что он до марта покинет Массилию».

В феврале начали прибывать сопровождающие Великого Человека, и Цезарь – брови взлетели, губы дрожат в улыбке – смог лично наблюдать, как Марк Антоний проводит кампанию. Когда оказалось, что в Гифее нет подходящего места, где можно остановиться, окружение Антония настояло на постройке особой резиденции на берегу, с видом на Лаконский залив и красивый остров Кифера. В резиденции должны иметься пруды, водопады, фонтаны, бассейны для омовения, центральное отопление, а интерьеры отделаны привозным многоцветным мрамором.

– Это же до лета не закончить, – смеясь, сказал Цезарь Манию, – я уж думаю, не предложить ли Великому Человеку погостить у Апрония и Канулея.