Читаем Фавориты Фортуны полностью

Прокруст – мифологический грек, обладавший подозрительными вкусами. В его цитадели где-то в Аттике (говорят, у дороги к Коринфскому перешейку) он держал две кровати: одну – слишком короткую для среднего роста человека, и одну – слишком длинную. Заманив путника к себе, он брал верх над своей жертвой и затем укладывал беднягу на ту кровать, которая меньше всего ему подходила. Если жертва была слишком коротка для длинной кровати, Прокруст вытягивал его, пока размер не совпадал с размером кровати. Если жертва была слишком длинна для короткой кровати, Прокруст отрубал ему ноги ровно настолько, чтобы длина совпадала с длиной кровати. Тезей убил его, сделав с ним то, что тот делал со своими жертвами.

Промагистрат – человек на службе у государства в ранге судьи, но в действительности не являющийся судьей. Должности квестора, претора и консула (три магистратуры официального cursus honorum) – именно такие.

Пропонтида – Мраморное море.

Регия – небольшое сооружение на Римском Форуме, построенное еще в древности. Необычной формы постройка, ориентированная на север, служила канцелярией великого понтифика и штаб-квартирой коллегии понтификов. Это было святилище, в котором располагались святилища и алтари древних римских богов: Опы, богини плодородия, Весты и Марса, щитоносца и копьеносца. Там же великий понтифик хранил официальные документы. Регия не являлась жилищем великого понтифика.

Рем – брат-близнец Ромула, который помогал ему при основании города (постройка жилищ на Палатине и стены вокруг). Ромул убил Рема за то, что тот прыгал через борозду, обозначающую стену города, совершая тем самым святотатство.

Республика (лат. res publica – общее дело) – нечто соединяющее весь народ в единое целое, правительство, государство. Впрочем, это понятие римского государственного права соответствует современному понятию «государство» весьма приблизительно. «Республика» противопоставляется «частному достоянию», это совокупность прав и интересов всего римского народа в целом. Мы используем слово «республика» в значении «выборное правительство» (противопоставление монархии), однако было бы странно, если бы римляне эпохи зарождения Республики вкладывали в этот термин то же значение.

Римский календарь. Первоначально у римлян был лунный год в 10 месяцев, начинавшийся мартом и заканчивавшийся декабрем. Однако скоро – по преданию, при царе Нуме Помпилии или Тарквинии Древнем – римляне перешли к лунному году в 12 месяцев, содержавшему 355 дней. Для приведения его в соответствие с солнечным годом стали прибавлять время от времени лишний месяц (mensis intercalarius). Но все-таки гражданский год с праздниками, рассчитанными на известные времена года, совершенно не сходился с естественным годом. Окончательно календарь был приведен в порядок Юлием Цезарем в 46 г. до н. э.: он ввел солнечный год в 365 дней со вставкой одного дня в каждом четвертом году (юлианский календарь) и установил начало года с января. Год римляне определяли или именами консулов этого года, или порядковым числительным, считая от предполагаемой даты основания Рима – 753 г. до н. э. Этот год считался первым.

Месяца обозначались теми же названиями, как и теперь, только июль и август назывались квинктилий (пятый) и секстилий (шестой) до времен императора Августа (названия «июль» и «август» они получили в честь Юлия Цезаря и Августа). В каждом из месяцев римляне считали столько же дней, сколько считается в настоящее время.

Отдельные дни месяца римляне обозначали не числами от 1 до 30 или 31, а по трем главным дням в каждом месяце, которые назывались календы (первый день каждого месяца), ноны (пятый) и иды (тринадцатый). В марте, мае, июле и октябре ноны были седьмым днем, а иды – пятнадцатым. (Первоначально в лунном месяце календы были днем новолуния, ноны – днем первой четверти луны, иды – днем полнолуния.) К этим словам название месяца прибавлялось как прилагательное: в январские календы, в декабрьские ноны, в мартовские иды.

Счет дней производился от этих дней назад: дни между календами и нонами обозначались: «такой-то день перед нонами»; дни между идами и календами следующего месяца обозначались «такой-то день перед календами следующего месяца». Дни перед нонами, идами и календами обозначались словом pridie (накануне): накануне январских нон – 4 января; накануне январских ид – 12 января. День, предшествующий этому кануну, назывался третьим днем перед нонами, идами, календами, так как римляне считали первым днем тот день, от которого начинали счет. День, предшествующий третьему дню, назывался четвертым днем, и т. д. При таком обратном счете доходили до одного из главных дней месяца; затем счет шел также назад от этого главного дня. В високосном году прибавочный день помещался между 23 и 24 февраля. Шестых чисел перед календами марта в таком году было два: простое и «двойное» (bissextus – отсюда и наше слово «високосный»).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза