Фавориты Фортуны

– Их путь – в Эзернию, там они будут обдумывать, что им делать дальше, – сказал Сулла, но не приказал преследовать их. – Достаточно выставить дозорных на Латинской дороге в Ферентине и на Аппиевой дороге в местечке Три Харчевни. Мне будет довольно получить от них сигнал, я не собираюсь зря посылать своих разведчиков, чтобы они шныряли вокруг самнитов в Эзернии.

* * *

Военные действия внезапно начались в Пренесте, где неугомонный Марий-младший, становившийся все более и более непопулярным, вышел из ворот города и вторгся на ничейную полосу. В самой западной точке хребта, где водораздел отделял воды Толера от вод Анио, он стал строить огромную осадную башню, рассудив, что в этой точке стена Офеллы слабее всего. На полосе не росло ни единого деревца. Только дома и храмы могли дать для строительства лес, гвозди, болты, панели и черепицу.

Самой опасной была работа по устройству гладкой дороги, чтобы башню можно было продвинуть от места, где она строилась, до края траншеи Офеллы, ибо работники находились на виду у метких стрелков, стоявших на стенах Офеллы. Марий-младший отобрал для работы самых молодых и расторопных среди своих помощников и сделал для них временный навес, под которым они могли укрыться. Недалеко от них, на безопасном расстоянии, трудилась другая команда – с мелкими кусками дерева, которые нельзя использовать в строительстве башни. Они сооружали мост из деревянных пластин, чтобы перекинуть его через траншею, когда настанет время перемещать башню на стену Офеллы. Поскольку работа двигалась достаточно быстро, строители вскоре находились внутри самой башни, и казалось, что она растет сама по себе, становясь все выше и выше.

Через месяц она была готова. Осажденные завершили и мост, по которому тысяча пар рук будут толкать башню вперед. Но Офелла тоже подготовился, у него имелась для этого масса времени. Мост был перекинут через траншею в самое темное время суток, башня катилась, постанывая на слипе, смазанном овечьим жиром и маслом. На рассвете башня, которая была на двадцать футов выше стены, достигла нужного места. Внизу, внутри нее, висел на веревках, для прочности обмазанных смолой, мощный таран, сделанный из цельной балки, которая раньше перекрывала свод святилища Богини в храме Фортуны Первородной, первой дочери Юпитера, талисмана удачи всякого италика.

Много лет должно пройти, прежде чем туф затвердеет так, что начнет крошиться. Поэтому таран, громивший стену Офеллы, ничего не добился. Упругие блоки туфа дрожали и вибрировали, но выдержали удар. А потом катапульты Офеллы стали метать горящие снаряды, которые подожгли башню. Солдаты отогнали атакующих, бросая со стены пики и стрелы, обмотанные горящей шерстью. К ночи башня превратилась в руины, рассыпанные на дне траншеи. А те, кто пытался прорваться, или погибли, или вернулись в Пренесте.

Несколько раз за октябрь Марий-младший пытался использовать мост через траншею, наполненную обломками своей башни. Он навел крышу на секцию между стеной Офеллы и траншеей, чтобы обезопасить своих людей, и попытался сделать подкоп. Потом он хотел проделать дыру в стене и наконец решил перелезть через стену. Ничто не сработало. Вот-вот должна была наступить зима, похоже, такая же суровая. В Пренесте кончалось продовольствие, и город проклинал тот день, когда он открыл ворота сыну Гая Мария.

* * *

Самнитская армия вообще не пошла на Эзернию. Силой в девяносто тысяч она осела в горах к югу от Фуцинского озера и провела почти два месяца в учении. Понтий Телезин и Брут Дамасипп отправились на встречу с Мутилом в Теане и уехали от него с планом взять Рим врасплох – так, чтобы Сулла не знал об этом. Мутил сказал, что Мария-младшего следует предоставить самому себе. Единственный шанс, оставшийся для всех здравомыслящих людей, – захватить Рим, а Суллу и Офеллу вовлечь в длительную осаду, полную ужасных сомнений: присоединятся ли к самнитам те, кто будет в Риме?

Между ущельем Мельфа и Валериевой дорогой имелась скорее горная тропа, чем настоящая дорога. Она пересекала горную цепь между Атиной позади ущелья Мельфа – в дикой местности; шла до города Сора, расположенного на изгибе реки Лирис, затем к Требе, к городу Сублаквей и наконец выходила на Валериеву дорогу, почти на милю восточнее местечка Вария, у маленькой деревушки под названием Мандела. Тропа немощеная, за ней даже никто не следил, но она существовала там столетия. По этому пути горные пастухи каждое лето перегоняли свои стада с пастбища на пастбище. Это был тот путь, по которому вели стада на продажу или на бойню на Овечье поле и в Долину Камены, нимфы-прорицательницы.