Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской

Европа что родит, что прочи части света,
Что осень, что зима, весна и кротость лета,
Что воздух и земля, что море и леса
Все было у тебя, довольство и краса.
Вчера я видел все и ныне вижу духом,
Музыку, гром и треск еще внимаю слухом.
Я вижу скачущи различны красоты,
Которых, Меценат, подвигл к веселью ты.
Отраду общую своею умножаешь
И радость внутренню со всеми сообщаешь.
Красуемся среди обильных райских рек.
Коль счастлив, коль красéн Елисаветин век!

А «Письмо о пользе Стекла», посвященное открытию в Усть-Рудице стекольного завода, состоявшемуся во многом благодаря ходатайству Шувалова перед Елизаветой, завершается такими словами:

Ходя за тайнами в искусстве и природе,
Я слышу восхищен веселый глас в народе.
Елисаветина повсюду похвала
Гласит премудрости и щедрости дела.
Златые времена! о кроткие законы!
Народу своему прощает миллионы;
И пользу общую Отечества прозря,
Учению велит расшириться в моря,
Умножив бодрость в нем щедротою своею!
А ты, о Меценат, предстательством пред нею
Какой наукам путь стараешься открыть,
Пред светом в том могу свидетель верной быть.
Тебе похвальны все приятны и любезны,
Что тщатся постигать учения полезны.
Мои посильные и малые труды
Коль часто перед ней воспоминаешь ты!
Услышанному быть ее кротчайшим слухом
Есть новым в бытии животвориться духом!
Кто кажет старых смысл во днях еще младых,
Тот будет всем пример, дожив власов седых.
Кто склонность в счастии и доброту являет,
Тот счастие себе недвижно утверждает.
Всяк чувствует в тебе и хвалит обое,
И небо чаемых покажет сбытие.

* * *

Последнего своего фаворита, Никиту Афанасьевича Бекетова, Елизавета впервые увидела на одном из спектаклей, поставленных Александром Петровичем Сумароковым в Сухопутном кадетском корпусе. В итоге Сумарокова пригласили стать директором первого постоянного Русского театра, а Бекетова, баловавшегося стихами, произвели в подпоручики, затем, в 1751 году из корпуса в армию выпускается премьер-майором с назначением генерал-адъютантом к графу Разумовскому. Вскоре он получил чин полковника, а императрица пожаловала его богатыми поместьями.

Никита Афанасьевич Бекетов

Но, если верить Екатерине Алексеевне, тогда еще великой княгине, его фавор у императрицы был недолгим. Она рассказывает: «…полковник Бекетов пользовался великою милостью до такой степени, что со дня на день ожидали, кто из двух фаворитов уступит друг другу, т. е. Бекетов ли Ивану Шувалову или Шувалов ему. Но тем не менее он очень скучал и от нечего делать заставлял у себя петь мальчиков-певчих Императрицы. Некоторых из них он особенно полюбил за их прекрасные голоса. Бекетов и друг его Елагин были оба стихотворцы и сочиняли для мальчиков песни, которые те распевали. Этому дано было самое мерзкое истолкование. Все знали, что Императрица ни к чему не чувствовала такого отвращения, как к порокам этого рода. Бекетов, в невинности сердца, беспрестанно гулял с певчими по саду. Эти прогулки была ему вменены в преступление. Императрица на несколько дней уехала в Царское Село и потом возвратилась в Петергоф, а Бекетову приказано было оставаться там под предлогом болезни. Он остался с Елагиным, вынес горячку, от которой едва было не умер, в бреду беспрестанно твердил об Императрице, которая занимала все его мысли, и наконец опять явился ко Двору. Но милости больше уже не было; он должен был удалиться от Двора».