Фавориты ночи

Я снова взглянула на труп. Одна нога покойного была подогнута под другую, голова повернута вбок, руки раскинуты в стороны. Надо осмотреть другие помещения, подумала я. Именно в этот момент я услышала слабый скрежет ключа в замочной скважине.

Вот это номер! Кто бы это мог быть? Времени на размышления не оставалось, и я метнулась к балконной двери. У самого балкона я оглянулась и увидела мужчину, входящего в квартиру. На голове у него был натянут капроновый чулок, что придавало ему зловещий вид. У меня не оставалось сомнений в намерениях мужчины, поэтому я тут же бросилась к балкону.

Балконная дверь запиралась изнутри, так что запереть ее снаружи я никак не могла. Я лишь успела побросать в проход какой-то хлам, то, что попалось под руку, и перебросила ногу через решетку.

Как ни странно, несмотря на внезапное появление незнакомца в маске, голова моя работала совершенно спокойно. Я довольно четко представляла себе, что случится, если мужчина меня догонит, и действовала на удивление четко. Я не стала добираться по трубе до козырька, а, перехватив трубу руками, повисла на ней, намереваясь спрыгнуть.

Мой преследователь выскочил на балкон, схватил там какую-то палку и, перегнувшись через решетку, стал колошматить меня ею, пытаясь угодить по голове.

Перебирая руками, я потихоньку приближалась к подъезду, хотя, может, было бы лучше, если бы я сразу спрыгнула на асфальт. Палка незнакомца все-таки достала меня. Руки мои разжались, и я упала вниз. Бежать к машине сил уже не было. Что же делать? Сейчас этот маньяк спустится по лестнице и добьет меня. Краем глаза я заметила, что он не последовал моим путем, а бросился в квартиру.

Добежать до машины я не успею, голова кружится, ноги едва слушаются меня. И тут я вспомнила про открытую дверь в подвал. Собрав последние силы, я побежала к подъезду, благо до него оставались лишь несколько шагов. Я вскочила в подъезд и бросилась к подвалу. Сверху уже доносился топот ног торопливо спускавшегося по лестнице человека.

Впотьмах я осторожно прикрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной. Только бы он не догадался, что я здесь! Но тут моя спина наткнулась на что-то острое. Я развернулась и нащупала щеколду. Ура! Я спасена. Задвинув засов, я обессиленно опустилась на ступени и сползла вниз.

* * *

– Кто это? – тупо переспросила я, слыша, как на том конце провода встревоженный мужской голос о чем-то меня спрашивает.

– Оля, ты где? – обеспокоенно вопрошал мужчина, – что с тобой?

– Со мной, – я приложила руку к голове, которая точно превратилась в один сплошной клокочущий нарыв, – случилась…

Я хотела сказать «история», но мой будто налитый свинцом язык отказался мне подчиниться. Во рту и горле была такая адская сушь, словно я целые сутки блуждала по Сахаре. Я вспомнила, что давно хотела пить, с тех самых пор, как…

Черт, это же Кряжимский, узнала я наконец голос говорящего.

– Сергей Иванович, – прогнусавила я, – я попала в передрягу…

Зловонная сырая тьма подвала, казалось, отбирала у меня последние силы. Она ядовито дышала мне в лицо, населяя мое с трудом собранное по клочкам по-прежнему шаткое сознание странными видениями. Мне чудилось, что я в глухом склепе, заживо погребенная и внезапно воскресшая.

Сенсационный репортаж: «Замогильные новости». Или небезызвестные «Байки из склепа»?

– Что такое? Ты где? – кричал Кряжимский потусторонним голосом, убеждая меня, что я пока еще пребываю в этом мире.

– Лермонтова, восемнадцать, – процедила я, – первый подъезд. Я в подвале. Будьте осторожны, он…

Язык снова подвел меня. Ударившись о зубы, он замер, точно заползший в пещеру дракон.

– Господи! – испуганно воскликнул Кряжимский. – Жди, мы едем.

«Кто это «мы»? – насторожилась я. – Или Лущенко жив? А может, он тоже воскрес. В таком случае нам будет о чем с ним поговорить», – с долей черного юмора подумала я.

Передовица. Крупным шрифтом – «Скитальцы по загробному миру, внизу более мелким – обмениваются своими впечатлениями и делятся ими с жителями нашей планеты».

Наконец усилием воли я свернула невидимые газетные страницы, шелестящие в моем воспаленном мозгу, и еще раз попробовала пошевелиться. Приподняла голову, но точно с тяжелого похмелья снова бессильно опустила ее на холодный пыльный пол. Вернее, не я ее опустила, а она, подобно гигантскому якорю или магниту, впилась в заплесневелый камень. Это шарообразное вместилище таинственного серого вещества было настолько громоздким и тяжелым, что я себе казалась инопланетянкой с чудовищно огромной головой в нарушение всех мыслимых пропорций по отношению к худосочному телу.

«Кто-то хотел меня убить, – с горечью подумала я. – Впрочем, чего же ты ожидала? – уколола я себя. – Не кто-то, а убийца Лущенко и Клочкова! А может быть, и Евграфа?»