Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Раза два в год Алексей Евграфович простужался и болел гомерическим насморком. В таких случаях он сидел тепло одетый у себя в кабинете: вместо носовых платков он просил дать ему старое мягкое полотенце, чтобы не так больно было вытирать распухший и покрасневший нос. Насморк этот продолжался четыре-пять дней и среди учеников Алексея Евграфовича носил название «профессорского насморка». Ни повышением температуры, ни какими-либо осложнениями эти насморки обыкновенно не сопровождались.

Когда открылась Третья Дума, в Петербург приехал избранный в нее от партии октябристов Андрей Евграфович и поселился у Тищенко. Андрей Евграфович был очень занят, но время от времени приходил к нам по вечерам. Отец избегал с ним разговоров на политические темы, так как не сочувствовал его политическим взглядам и не хотел с ним ссориться. Помню, однажды у нас в гостях одновременно с Андреем Евграфовичем была Л. А. Вуколова, которая повела с ним спор в такой резкой форме, что всем окружающим стало не по себе. Несколько раз приезжала к Андрею Евграфовичу Ольга Владимировна. Удивительно она была милая, они с матерью любили друг друга, и она часто проводила у нас вечера.

Фото 39. Ольга Владимировна с сыновьями Владимиром и Максимом

Жизнь Ольги Владимировны была нелегкой. Характер у Андрея Евграфовича был тяжелый, властный и суровый. Алексей Евграфович в этом отношении был несколько похож на старшего брата, но у него было гораздо больше мягкости, сердечного отношения к детям. Сыновья Андрея Евграфовича и Ольги Владимировны были совершенно разные: старший Владимир был похож на мать и лицом и характером, от нее же он получил в наследство и художественное дарование. Дед его, Владимир Осипович Шервуд, был талантливым художником-архитектором, да и сама Ольга Владимировна рисовала и писала маслом и акварелью небольшие картинки. Две из них – букет полевых цветов и розы – она подарила нам. У меня до сих пор цела небольшая чашечка, расписанная ею, васильки и колосья на чашечке и на блюдечке очень красивы (фото 39).

Когда Володя окончил гимназию, Андрей Евграфович настоял, чтобы он поступил в Университет, но Володя его не окончил, он занялся своим художественным образованием в Москве, ездил и за границу. Его мягкость и доброта привлекали к нему товарищей, молодых художников. Те небольшие деньги, которые ему давал отец, он раздавал постоянно нуждавшимся в деньгах начинающим служителям искусства. Он раздавал не только деньги, но одежду и разные вещи. Среди его товарищей были не только русские, но и иностранцы; помню, постоянно говорили о его товарище – венгре Кише, которому он особенно покровительствовал. Андрей Евграфович косо смотрел на такой образ жизни сына, но благодаря мягкости характера Володи до конфликтов у них дело не доходило. Не так обстояло дело со вторым сыном – Максимом, он лицом и характером походил на отца. Андрей Евграфович отдал его в немецкую школу. Учился Максим плохо, чем старше становился, тем больше грубил отцу, зная, что отец хорошо зарабатывает, он требовал у отца денег. Отношения между ними становились все хуже, Ольга Владимировна в отчаянии решила отправить Максима в Петербург, чтобы он поступил в ту же гимназию, в которой учились Тищенко.

Максим приехал, поселился у тетки, поступил в гимназию, но учился по-прежнему плохо. Денег у него было мало, жизнь у Елизаветы Евграфовны была несладка, учение его не интересовало, товарищей не было. От тоски и скуки Максим решил покончить с собой, достал револьвер и выстрелил себе в грудь, но только ранил себя. Не помню, где это произошло, помню только суматоху, царившую у нас и у Тищенко. Отец и Елизавета Евграфовна поехали в больницу, куда его увезли. Ольга Владимировна сейчас же приехала из Москвы, она приходила к нам и горько плакала. Когда Максим поправился, он не поехал в Москву, как ему предлагала Ольга Владимировна, а решил остаться в Петербурге и кончить гимназию, ему оставалось до конца всего полтора года. Он по-прежнему жил у Тищенко, бывал и у нас. У него выработалась манера относиться ко всему презрительнонасмешливо, он и лицо такое строил, опуская углы рта, благодаря чему у него уже образовались в углах рта постоянные складки. Он хорошо относился к моей матери, ему нравилось ее спокойное и ласковое отношение, но вместе с тем он как-то мне сказал: «Как это ты можешь выносить, что она постоянно кашляет около тебя, меня бы это страшно раздражало». Я пользовалась его симпатией, он считал меня умной и уважал за то, что я хорошо учусь. В то время Шаляпин был уже в расцвете своей славы, я очень хотела попасть на «Руслана и Людмилу» с Шаляпиным, но достать билеты было нелегко. Максим достал очень хорошую ложу, пригласил семью директора гимназии, который принимал в нем большое участие, и меня. Окончив гимназию, он уехал в Москву. Впоследствии он окончил ветеринарный институт, во время Первой мировой войны воевал в кавалерийских частях, после революции в течение ряда лет работал ветеринарным врачом в Киргизии около города Бишкек.