Фаза Монстра

– А я хотел бы, чтобы история с этими вашими астероидами побыстрее закончилась! – резче, чем нужно, ответил Леверенц и отключил связь.

Разговор отвлек Шольца от созерцания поверхности Тритона, и теперь, снова вернувшись к главному экрану обсерватории, он увидел, что движется только одна «капля» – та, что располагалась над складским комплексом станции. Две другие замерли, почти слившись с собственным светящимся следом, пролегшим точно над помещениями станции. Впрочем, и еще двигавшаяся «капля» практически завершила свою работу – «незакрашенным» оставался крошечный угол, в котором, как помнил Шольц, располагалась литейная мастерская.

Едва охватив взглядом отраженную на экране картину, Герман вдруг почувствовал, что сейчас должно что-то произойти!.. Что-то совершенно неожиданное для... него... для всех людей, находящихся на станции. И сразу же до его сознания дошла причина этого странного, внезапно возникшего чувства – «капли» завершили предназначенную им работу, и, значит...

Что именно «значит», он додумать не успел, да, пожалуй, и не смог бы. В этот момент темный круг полиольстальной плиты, прикрывавшей антенну эмиссионного излучателя, дрогнул и стал... таять с одного конца, сменяясь угольно-черным пятном открывающегося провала шахты.

«Вот и все! – с облегчением подумал астрофизик. – Еще пара-тройка минут, и от этих трех сумасшедших астероидов останется только сгусток неуправляемой энергии!»

Но шахта эмиссионного излучателя не успела открыться и выпустить антенну. Бледный зеленовато-голубой свет Нептуна вдруг растворился в ярком солнечном сиянии, павшем на поверхность Тритона золотой невесомой накидкой, и вслед за этим сиянием, пронзая его насквозь неестественной, словно бы впитывающей свет чернотой, к скрытым под ледяной коркой помещениям станции ринулось около четырех десятков крупных, изломанных острыми гранями метеоритов!

Это был не хаотичный метеоритный дождь, казавшиеся каменными глыбы рушились на Тритон, сохраняя четкий, выверенный строй. Практически правильное кольцо из летящих очень близко друг к другу метеоритов составляли его середину, а еще десятка полтора метеоритов летели широкой россыпью, словно каждый из них имел на поверхности спутника свою конкретную цель! Этот строй миновал висевший над станцией зонд, пропустив его через центр «кольца», и теперь Шольц мог вполне отчетливо видеть, как несущиеся практически в одной плоскости метеориты неотвратимо приближаются к обозначенной ровным ясным блеском поверхности, лишь слегка размытым вившейся над ним дымкой. У астрофизика, хотя он и не наблюдал за стоявшими над станцией астероидами, была твердая уверенность, что это именно они каким-то непостижимым образом разделились на четыре десятка метеоритов и атакуют станцию. На секунду ему стало страшно, но он тут же сообразил, что этим «камням» вряд ли удастся пробить шестиметровую ледяную, каменной твердости поверхность спутника, прикрывающую помещения станции. А если даже это и произойдет, автоматика сразу же изолирует немногие разрушенные помещения от остального объема станции перегородками, взломать которые вряд ли будут способны эти странные метеориты, кто бы ими ни управлял!!

Зонд продолжал бесстрастно передавать изображение станции с высоты семи километров. Шольц видел, как метеориты, стремительно уменьшаясь в размерах, канули наконец в сияние, оставленное «каплями», уложив свое «кольцо» точно вокруг темной шапки полиольстального купола, а затем... Тритон дрогнул! Кресло под астрофизиком дернулось вверх-вниз так, что Герман едва удержался в нем, но при этом он продолжал неотрывно смотреть на экран. Над долиной, под которой располагалась станция, медленно, неторопливо поднималось темное, клубящееся облако, пронизанное длинными белыми жгутами вырвавшегося из помещений станции и мгновенно замерзшего воздуха!

Несколько секунд Шольц продолжал сидеть неподвижно, а затем резко выбросил тело из кресла и бросился к выходу из обсерватории. Однако у самого шлюза его остановил сигнал внутренней связи. Мгновение он раздумывал, а потом все-таки вернулся назад и включил связь. Изображения на экране не появилось, но из динамика неожиданно раздался очень довольный голос профессора Каррегана:

– Коллега... – коллегой профессор называл Германа, только когда был в отличном настроении, – ...я действительно разгадал механизм движения этих ваших... х-объектов!! Вы знаете, они разгоняются и тормозятся, используя магнитное поле Нептуна. И, кроме того, владеют противоинерционной технологией, что и позволяет им так резко и непредсказуемо менять направление движения! Это просто до гениальности!!

– Профессор, – стараясь держать себя в руках, заговорил Герман, – вы что, не знаете, что наши «гениальные» х-объекты только что разгромили купольную часть станции?! Вы что, не понимаете – нам угрожает смертельная опасность!!

Секунду Карреган помолчал, а затем снова раздался его голос, лишь слегка озадаченный: