Фазан

Новый заведующий - высокий, узколицый, в чеховском пенсне. Говорил в нос, детей ненавидел. Его жена - худая, косоротая певица. Числилась, кажется, "инструктором по худвоспитанию", короче, по "худвосу". "Худвос" состоял в том, что собирала детей - голодных, грязных, босых - и пела им романсы, аккомпанируя себе на рояле. Когда она пела, рот кривился больше обычного, прямо до уха. "О" у нее выходило как "а": "Унеслася ма-ла-дасть ясная моя". Ребята так и звали ее "маладасть".

Раз он пробрался на террасу, где стоял рояль, сел на табурет, хотел поиграть. Пальцы прямо чесались, тоскуя по клавишам. Тут-то она и появилась, "маладасть", как из-под земли: "Мальчик, это не для тебя", углом косого рта...

И вот в одно прекрасное утро и заведующий и "маладасты" исчезли неведомо куда. Вместе с ними исчез весь интернатский запас продовольствия. Кормить стало нечем. Кормить перестали.

То есть как перестали? - спрашивал себя Федор Филатович. Не может быть, чтобы весь интернат, сотни две детей, перестали кормить! Но память твердила: да, перестали.

Сколько времени это продолжалось? Он уже не мог припомнить. Шкала времени у него разладилась. События прыгали по ней, то теснясь, то раздвигаясь. Одно было несомненно: кормить перестали.

Куда-то делись почти все воспитатели. Во всяком случае, их стало гораздо меньше. Разбежались, что ли, испугавшись бескормицы? Ребята, никем не руководимые, частью тоже разбежались, частью перешли на самоснабжение. Старшие ловили и ели собак, кошек. Стреляли птиц из самодельных луков. Кое-кто ловил в море рыбу наволочкой. Попадались только мальки, костлявые, одни скелетики. Кое-кто промышлял по крестьянским огородам. Это требовало мужества: можно было получить заряд дроби в спину.

Младшие, мелюзга, совсем бы захирели, если бы не Василий Семенович, учитель естествознания, "естества", как у них говорили. Маленький, козлобородый, похожий на гнома. Собирал детей и вел их в лес. Учил их добывать себе пищу. И тут же давал им уроки, читал свои лекции-проповеди. "Природа, - учил он, - не оставит в беде человека. Надо только ее любить, уметь к ней прислушаться".

Василий Семенович знал по имени каждое дерево, каждую травку, каждый гриб. Знал, что можно есть, а чего нельзя. Под его руководством ребята собирали, варили, пекли и ели. Непривычная, но еда. Каша из стручков акации. Печеные желуди. Корни репейника, вкусом и сладковатостью похожие на морковь... День и ночь не погасала на кухне огромная плита. Топили хворостом, в лесу его было много, а вот спичек не было. Раз зажженный огонь надо было хранить.

Сколько, оказывается, на свете съедобного! Но всего интереснее - грибы. Самые таинственные из растений, сокровенные, лезущие на свет из моха, из пней, из завали прелых листьев. У каждого свои привычки, своя любимая почва, свой патрон - дерево.

Оказывается, то, что мы привыкли называть "грибом", - это и не гриб вовсе, а только его "плодовое тело". Само растение - это грибница, иначе "мицелий". Она ветвится под землей длинными белыми нитями, оплетает древесные корни. Если не вытаптывать грибницу, грибы образуют так называемый "ведьмин круг" Василий Семенович такие круги находил и показывал.

До Василия Семеновича Федя знал в лицо только некоторые из грибов, самые известные: белый, подберезовик, подосиновик, ну сыроежка, ну рыжик... А оказалось, что разных грибов великое множество. "Сорок сороков", по словам Василия Семеновича. И что самое важное, почти все они съедобны! Вот это было открытие, обогатившее его на всю жизнь. Те грибы, которые он считал "поганками", сбивал и растаптывал, стали желанной добычей, приобрели имена. Уж на что ядовитее с виду, например, гриб-зонтик, "мухомор наоборот" - белый с коричневыми чешуйками, с оборкой на статной, твердой ноге. Прямо-таки лесной разбойник - крупнее всех, выше всех. Враг! Так вот, этот "враг" оказался не только съедобным, но и удивительно вкусным! Да он ли один? Кольчатый колпак, чернильный гриб, рядовка - повторяли ребята за Василием Семеновичем. По-настоящему ядовиты были только немногие, редкие, выродки из грибов. "Их так же мало, как злодеев среди людей, - пояснял Василий Семенович, - но их надо знать и остерегаться". Среди "злодеев" всех злей была страшная даже на вид бледная поганка. На нее Василий Семенович указывал тонким, прямым пальцем в предупреждал: "Ядовита смертельно!" Но сбивать и растаптывать даже ее не позволял: "Природа сама знает, что ей нужно, а что нет".

Да, в этих лесных походах Василий Семенович не только учил ребят своей "полезной ботанике", но и воспитывал их. Не ломать веток! Не рвать цветов! Прикасаться к природе только для еды, а не для забавы... Модного сейчас слова "экология" еще не было в обиходе. Василий Семенович предвосхитил будущее...

Самой верной, самой преданной его ученицей была Варя. Чумазая, пухлогубая, всегда шла рядом и чуть-чуть позади, почтительно неся его "ботанизирку". Именно тогда она полюбила ботанику, будущую свою специальность.