Фазиль. Опыт художественной биографии

Ходили слухи, что за греками последует выселение и абхазцев. В «Сандро» есть отзвуки и этих разговоров: якобы уже приготовлены эшелоны, которые увезут абхазцев в ссылку. Слава богу, до них очередь не дошла. Но история с выселением крепко отозвалась и сказалась на всех жителях Абхазии. Когда около тридцати тысяч греков были депортированы из Абхазии в Казахстан, вместо них в республику стали переселять выходцев из Западной Грузии. Они так и не слились до конца с местным населением, и грядущий в начале девяностых кровавый конфликт был заложен под Абхазию как мина уже в конце сороковых.

Из библиотеки в литературу

В Библиотечном Фазиль проучился три курса; ушел, перейдя в 1951-м на четвертый, последний перед получением диплома. По его признанию, «через три года учебы в этом институте мне пришло в голову, что проще и выгодней самому писать книги, чем заниматься классификацией чужих книг, и я перешел в Литературный институт, обучавший писательскому ремеслу» («Начало»).

«Перешел» — сказано слишком просто. Творческого конкурса никто не отменял, даже если можно было перезачесть гуманитарные предметы. На творческий конкурс Искандер подал цикл стихов. Поселился в Переделкино — понятно, не на писательской даче, а в общежитии, ничем не отличавшемся от Библиотечного. Легендарное общежитие Литинститута на улице Добролюбова, описанное всеми, кому там довелось жить, — а среди них такие литературные величины, как Астафьев, Битов, Гамзатов, Рубцов, — будет открыто только в 1958 году.

О Литературном институте имени А. М. Горького подробно говорить вряд ли здесь уместно. Заведение известное. Основано в 1933 году как Вечерний рабочий литературный университет, Литинститутом стал в 1936 году. Как тогда, так и теперь располагается в доме 25 на Тверском бульваре, в «Доме Герцена» — Искандера по известному псевдониму Александра Ивановича. Очередное совпадение.

К моменту перевода Фазиля Лит. сменил восемь директоров (тогда глава института назывался так). Вскоре после окончания Искандером Литинститута его очередной директор Сергей Петров будет снят с работы за аморалку. Этот «специалист по русскому историческому роману», как поговаривали, участвовал в организации подпольного борделя, ни много ни мало. В деле был замешан и министр культуры Г. Александров. Утверждали, что Петров поставлял ему студенток для плотских утех, но это не доказано, хотя Петров и покаялся перед руководством Союза писателей СССР, признал свою вину.

Ну, это к слову. Важнее, что в Литературном институте была куда более насыщенная программа изучения литературы, чем в Библиотечном, и куда более богатая библиотека — на которую Фазиль сразу же накинулся. Именно здесь он впервые прочитал Достоевского. Напомним, что Достоевского в сталинское время не жаловали, переизданий практически не было. Тем более не издавали «Бесов», которые произвели на Фазиля огромное впечатление. Но это же Искандер, и впечатление писателя было достаточно специфическим:

«…в переделкинском общежитии я впервые читал „Бесов“ Достоевского, хохоча как сумасшедший над стихами капитана Лебядкина. Я уже знал, что Достоевский никогда стихов не писал. Тогда откуда такое пародийное мастерство? Я решил, что это плод фантазии тогдашнего графомана и Достоевский извлек его из тогдашней редакционной почты. Притом именно одного графомана. Единство почерка не оставляло никакого сомнения» (эссе «Воспоминание о романе»).

Даже узнав, что это было совсем не так, будущий автор «Сандро из Чегема» сделал по поводу стихов Лебядкина оригинальное заключение — похоже, уникальное для достоевсковедения:

«Вольно или невольно Достоевский, обращаясь к своим героям, говорит: вот вы, а вот ваше искусство. Таким оно будет, если вы победите».

Сказано метко — даже если сам Достоевский ничего такого в виду не имел…

Кстати, если впервые прочитанная «Анна Каренина» настолько потрясла тринадцатилетнего подростка, что дня три он «мычал какой-то дикарский реквием по поводу смерти героини», то впервые прочитанные «Бесы» ни много ни мало, по мнению Фазиля, корреспондировали с событиями в окружающем мире.