Фб '98

— Кто за нами гонится, Саш? Что вообще происходит? За что меня хотят убить? И кто ты на самом деле?

— Ты задаешь слишком много вопросов, маэстро. Доберемся до безопасного места, все выяснится. Главное, что я твой друг.

«Фиат» свернул к Ваганьковскому кладбищу и остановился во дворе девятиэтажного дома.

— Выходим, быстро!

Они выскочили из машины и бегом направились к дому, но в подъезд не зашли, обогнули небольшое кирпичное строение котельной и нырнули в ее распахнутую дверь, которая сразу же закрылась за ними. Пробежав короткий коридорчик, Фадеев толкнул фанерную дверь в конце коридора, вошел в небольшой чулан с каким-то тряпьем и коробками и стал спускаться в открытый квадратный люк. Панов как во сне последовал за другом, ни о чем не спрашивая. Люк сам собой закрылся за ними, отрезая выход наверх. Лестница была деревянная, старая, затоптанная, словно ею пользовались часто и много лет, но ступеньки не скрипели, создавая впечатление монолитной конструкции. Она вела в подвальчик, заставленный бочками и ящиками, тускло освещенный единственной лампочкой в металлическом наморднике. Здесь пахло пылью, ржавым железом и гнилым деревом, царили ветхость и запустение. Но Панов не успел проникнуться духом помещения. С гулом отъехала часть стены подвала, в лицо брызнул яркий свет, Фадеев подтолкнул друга в спину, и Панов шагнул в проем, широко открывая глаза.

Помещение больше всего походило на зал Центра управления полетами: какие-то шкафы у стен с мигающими индикаторами, ряды пультов и столов с компьютерами и дисплеями разных размеров, спускающиеся вниз амфитеатром, перед ними гигантский — во всю стену — экран с двумя земными полушариями, покрытыми неравномерной сеткой, в узлах которой загорались и гасли цветные огоньки.

— Не останавливайся, — сказал Фадеев, понимающе глянув на лицо Панова.

Тот переступил невысокий порог, продавил телом какую-то невидимую упругую пленку и окунулся в мир других запахов, среди которых можно было уловить запах озона, и звуков — от тихих человеческих голосов до таких же негромких звоночков, зуммеров и писков.

Фадеев уверенно направился вдоль ряда пультов к правому углу зала, нагнулся к женщине в белом костюме, сидевшей у пульта, та кивнула, и Александр шагнул к двери, открывшейся между двумя шкафами. Панов догнал его в коридорчике, освещенном длинной светопанелью, кивнул на закрывшуюся за спиной дверь:

— Это что, центр управления полетами? Очень похож. Я видел по телеку. Или какой-то вычислительный центр?

— Нечто в этом роде, — кивнул Фадеев. — Ты не читал роман Азимова «Конец вечности»?

— Читал в детстве. А что? При чем тут Азимов?

— Он был посвящен в наши дела. Организация «Вечность» существует, хотя и не в том виде, в каком он ее описал. То, что ты видел, это лишь кустовой терминал, один из районных центров анализа накапливаемых искажений реальности. Но обо всем по порядку.

Фадеев остановился перед последней дверью коридорчика, поднял руку, прижимая ладонь к выпуклости на стене. Из черного окошечка над выпуклостью выстрелил бледный синеватый лучик, заглянул ему в глаз и спрятался обратно. Дверь с тихим шипением отодвинулась в сторону, и молодые люди вошли в небольшой кабинет, похожий на десятки подобных ему кабинетов правительственных или коммерческих офисов. Стол с компьютером, стол для гостей с четырьмя стульями, два стеклянных шкафчика с книгами и хрусталем, шкаф для одежды, сейф, светопанели, ковер на паркетном полу, картина на стене — пейзаж в стиле Шишкина: ели, ручей, коряга поперек. Но взгляд Панова зацепился не за эти детали, а за окно, из которого на пол падал сноп света. Были видны небо с облаками, деревья, часть пруда. И в то же время Станислав помнил, что он находится глубоко под землей.

— Видеокартинка, — раздался чей-то голос, и Панов наконец разглядел хозяина кабинета, сидевшего вполоборота к столу за компьютером.

Он был крупного сложения, с круглой бритой головой, тяжелым лицом и мощным лбом, под которым светились легкой иронией умные желтые глаза.

— Присаживайтесь, — кивнул он на стулья. — У меня мало времени, поэтому обойдемся без восклицаний «не может быть!» и прочих эмоциональных выражений. Меня зовут Павел Феоктистович, я эвменарх данного регулюма. — Бритоголовый посмотрел на Фадеева. — Вы ввели его в курс дела?

— Не успел, — качнул головой Александр. — На него вышли охотники Фундатора, пришлось бежать.

— Понятно. Тогда я обрисую в двух словах, что происходит, а вы потом ответите на все его вопросы и поговорите обо всем подробней. Подумали, где можно будет применить его способности?

— Все произошло слишком неожиданно, — признался Фадеев с беглой усмешкой. — Мы знакомы со Стасом уже два месяца, но я никак не думал, что он может видетьизменения реальности.

— Как это — два месяца?! — округлил глаза Панов. — Я знаю тебя пятнадцать лет!

Бритоголовый Павел Феоктистович и Александр переглянулись.

— Случай интересный…

— Да, необычный, он видитвсе абсолютные изменения внешней Среды, но одновременно принимает относительные варианты своего восприятия за реальный исторический процесс.