Фб '98

Это коротенькое словечко стоило любых самых красноречивых словесных конструкций. Мальчик смешался, и контакт с мастерами был утрачен. Когда удалось его восстановить, разговор все еще шел о нем.

— Кстати, как ты его называешь?

— Когда я его нашел и выкупил, мать называла его Тролом. Он был обыкновенным деревенским дурачком, на которого все махнули рукой. Когда я провел его через перерождение на камне, он стал другим человеком… И я не могу называть его прежним именем. Когда это необходимо, я называю его Возрожденным. Он ведь возродился в магии огня.

— Да, понимаю… Но это прозвище неоднозначно, оно должно иметь под собой основание.

— Другой смысл я тоже учитываю. — Учитель помолчал, потом заговорил странным, очень спокойным тоном: — Знаешь, Приам, я не знаю, что ты подразумеваешь под основанием, но… Он совсем не такой, каким все его представляют. Вы, да и враги, вероятно, думаете, что найдете неженку и бездельника. А встретит вас мастер. Этот обмен мнениями Трол Возрожденный не очень хорошо понял, но немедленное понимание и не было его целью. — Это… высокое слово, Султунар. Он действительно так хорош?

— Он еще лучше, Приам.

— Чепуха! Мастерами в пятнадцать лет не становятся. Учитель терялся, когда в его словах сомневались, поэтому ответил не сразу.

— Ты можешь убедиться. Я разрешаю.

— Мне не хотелось бы травмировать его.

— Думаю, ты этого не сумеешь. Он гораздо крепче, чем кажется.

— Ты не смеешься надо мной? В конце концов, прошло всего лишь десять лет, когда…

— Идет одиннадцатый год, мастер Приам, как я взялся за его перерождение и обучение. И все-таки, несмотря на столь малый срок, он умеет делать все, что может делать обычный Белый воин. — Учитель повернулся к потоку. Чтобы сказать что-то важное, нужно смотреть на что-нибудь очень красивое. — И по-прежнему пределов его способностям не видно. Иногда мне кажется, если бы не моя любовь к нему, я бы давно признал в нем…

Самого интересного, как всегда, Возрожденный не понял! Учитель имел в виду нечто очень важное, старинное, даже, пожалуй, священное. Но слово не прозвучало, Учитель его только подумал, а Трол не был готов читать ментальный план так же легко, как слышать произносимые слова.

Но Приам, разумеется, все понял. И хмыкнул.

— За две тысячи лет, пока существует Орден, более двадцати раз было объявлено, что Он пришел. И все двадцать раз приходилось, как тебе известно, признаваться в ошибке. Поэтому я позволю себе усомниться.

— Магистр Его Ордена сомневается в Его возвращении в этот мир?

Учитель стал излучать такое веселье, что Возрожденный засомневался, правильно ли ловит их настроения.

— Я не сомневаюсь в Его приходе. Просто не верю, что Он заявится в ближайшее время.

— Но в предсказании говорится, что именно тогда, когда Его ждут меньше всего, в самые трудные времена, когда сумерки опустятся на Землю, появится Тот, который… — И Учитель перешел на какой-то очень древний язык, который не вызывал у Возрожденного даже предположений о значениях слов.

Трола отвлек один из воинов. Ему что-то потребовалось для готовки. Возрожденный отвел его в пещеру, показал полку, на которой стояли коробки с пряностями, и скорее вернулся к обрыву, чтобы слушать дальше.

На этот раз разговор шел на дериб. Учитель говорил:

— После того как он станет Воином, я сделаю его Стратегом. Потом, если никто нам не помещает — говорю как о врагах, так и о друзьях, — мне хотелось бы преподать ему науку Знающего. А потом я сделал бы его…

— Остановись, Султунар! Даже если поверить твоим рассказам о его способностях, и тогда получается, что вам нужно еще лет тридцать.

— В столь малый срок можно не успеть, мастер Приам. Мне бы хотелось, чтобы ты как следует объяснил это проконсулу Ордена.

— Малый срок? — Приам едва скрывал свое раздражение. — Тридцать лет ты называешь малым сроком, мастер Султунар?

— Это малый срок для выбранного мной обучения, Приам.

— А ты можешь представить, насколько сильнее станут наши враги за эти тридцать лет? Ты представляешь, сколько людей погибнет, заплатив жизнями за ваше спокойствие и хотя бы относительную безопасность?

— Я не представляю, да и не собираюсь подсчитывать потери за эти тридцать лет. Потому что мне выпала более сложная и важная задача.

Приам вздохнул. Для воина его класса это было откровенным признаком низменной ярости.

— Ты говоришь, у тебя есть подозрения, что Трол — это Он. Предположим, только предположим, что я могу допустить это. Тогда я сделаю следующий шаг — соглашусь, что воспитывать Его более сложная задача, чем все, что делаем мы, находясь на дальних подступах к вашей пещере. Но если это не Он? Что ты почувствуешь, если сорок лет, считая уже проведенные тут, будут потрачены зря? И если окажется, что ты — с твоим умом и искусством — отсиживался в глуши с мальчишкой, который даже не способен представить себе…

— Не нужно так говорить.

Возрожденный никогда не думал, что Учитель может прошипеть слова с таким гневом. Впрочем — еще не растаял в воздухе последний звук, а Учитель уже был спокоен. Как ни в чем ни бывало он произнес: