ФБР. Правдивая история

Пропасть между «знает» и «должен знать» превратится в опасную бездну, когда Дж. Эдгар Гувер придет к власти.

Глава 3. Предатели

1 августа 1919 года Гувер стал начальником только что созданного отдела по борьбе с радикалами министерства юстиции. Он обладал набором полномочий, уникальным в правительстве Соединенных Штатов.

В его ведении были сотни агентов и осведомителей, работающих на Бюро расследований. Он мог потребовать ареста почти любого человека по своему выбору. Он начал организовывать в масштабах страны кампанию против врагов государства. Ему было всего лишь 24 года.

За два года, прошедшие с тех пор, как Гувер начал работать на правительство, Соединенные Штаты провели и выиграли свои военные сражения за границей. Теперь правительство вступило в политическую войну с врагами на внутреннем фронте.

Министерство юстиции и Бюро расследований пользовались своей властью как против американцев, так и иностранцев с самого начала Первой мировой войны. Президент Вильсон предостерегал, что «злонамеренные шпионы и заговорщики» распространяют «среди нас подстрекательства к бунту». Он утверждал, что «многие наши граждане подкуплены» иностранными агентами. Гражданам, которые были против войны, он сказал, что они на самом деле воюют на стороне противника. «Горе человеку или группе людей, которая встанет у нас на пути»[24], — сказал Вильсон.

Гувер изучил механику массовых арестов и задержаний в течение своего первого года работы в министерстве юстиции. В департаменте имелся список из 1400 политически подозрительных немцев, проживавших в Соединенных Штатах на день объявления войны. 98 из них были посажены в тюрьму незамедлительно, 1172 человека сочли потенциальной угрозой национальной безопасности страны и могли арестовать в любой момент. Они были первыми политически подозрительными людьми, за которыми Гувер установил наблюдение.

Бюро развернуло свои первые общегосударственные программы слежки по Закону о шпионаже от 1917 года, занимаясь облавами на радикалов, прослушиванием телефонных разговоров и вскрытием корреспонденции. Закон о шпионаже делал обладание информацией, которая могла причинить вред Америке, наказуемым смертью; заключение в тюрьму ожидало всякого, кто «произносил, печатал, писал или публиковал» нелояльные идеи. 1055 человек были признанными виновными по Закону о шпионаже. Ни один из них не был шпионом. Большинство были политическими диссидентами, которые выступали против войны. Их преступлениями были слова, а не поступки.

Роуз Пастор Стоукс — русская иммигрантка, вышедшая замуж за американского миллионера-социалиста, — была приговорена к десяти годам тюремного заключения по Закону о шпионаже за то, что сказала: «Ни одно правительство, поддерживающее спекулянтов, не может отстаивать интересы народа». Юджин В. Дебс — лидер Американской социалистической партии — был осужден за то, что выступил против ее осуждения. Он собрал почти миллион голосов против президента Вильсона, но свою следующую кампанию вел уже из тюрьмы. «Я верю в право на свободу слова и во время войны, и в мирное время, — сказал Дебс на суде. — Если Закон о шпионаже устоит, то тогда Конституция Соединенных Штатов умрет»[25]. Его обвинитель Эдвин Вертц из министерства юстиции ответил, что Дебс представляет собой угрозу обществу, потому что его слова возбуждают умы американцев: если он останется свободным, «тогда любой человек может пойти в переполненный театр… и закричать «пожар!», когда никакого пожара нет». Верховный суд единогласно поддержал приговор — 10 лет тюрьмы. Судья Оливер Венделл Холмс, самый известный юрист в Америке, написал, что социалисты говорили «слова, которые могли возыметь действие силы». Они создавали «явную и существующую угрозу» государству.

Пока шла война, сенатор Ли Овермэн, республиканец из Северной Каролины, выдающийся член Судебной комиссии, курировавшей министерство юстиции, потребовал от Бюро более решительных действий против «предателей, негодяев и шпионов»[26]. Сенатор предупредил, что 100 тысяч иностранных агентов-шпионов ходят по территории Соединенных Штатов. Ссылаясь на Бюро, он удваивал и еще раз удваивал эту цифру по своему желанию — 200 тысяч сегодня, 400 тысяч завтра.

Министр юстиции Томас Грегори написал обвинителю министерства юстиции: «В стране поднялась волна истерии в отношении немецких шпионов. Не могли бы вы упаковать и прислать мне дюжину, а я щедро заплачу вам за беспокойство. Мы постоянно ищем их, но несколько трудно охотиться на них, пока они не найдены»[27].