ФБР

Школа показалась такой скучной и унылой. Такой ненужной и банальной. Зачем это всё, когда есть Говард Закиров? Красивый, перспективный парень. К тому же, его все боятся, ведь он милиционер. И не какого-нибудь, а отдела по борьбе с особо опасными преступниками. Старший лейтенант! За его спиной — как за стенами каменной крепости… И пошла та Светка куда подальше! Говард будет принадлежать только Ли! Она ни с кем не собирается его делить! А подруга Соловьёва? Что ж, если выбирать между дружбой и любовью… Не сложно догадаться, что выбирает Вэньг.

До выступления Укротителя Мутантов — Великого и Ужасного Боно — оставалось совсем ничего. И Говард идёт на него. И не с кем-нибудь, а со Светкой. А что же делать Вэньг Ли? Ведь она, мягко сказать, не фанат Боно. Но в то же время… Эта засранка Света будет опять пытаться охмурить Говарда. И сейчас, когда она прошла тест на совершеннолетие, шансы на успех значительно возрастают. Что, если она вскружит доверчивую голову лейтенанта? Что, если заставит его забыть обо всём, что было между ним и Вэньг?

Не бывать этому! За своё счастье нужно бороться, это правда. И поэтому Ли не оставит конкурентке ни единого шанса! Те два билета, которые дали её отцу вместо недостающей зарплаты — один уже выклянчила себе Таня Паучкова. А второй? Где же второй? Отец оставлял билеты на серванте. Ли взяла их оттуда, один отдала Тане, а другой. Куда же она его дела? Крутится в голове, вертится, но…

Где же он, ёжкин корень!!!

— А про экологический закон минимума нам сейчас расскажет уважаемая Вэньг Ли, ведь так? — учительница биологии пытливо всматривалась в глаза Ли.

— А, что, простите, Ангелина Родионовна, можно ещё раз вопрос? — встряхнула головой Ли, словно стараясь сбросить натрусившийся на голову пепел раздумий.

— Поведайте же нашему классу про экологический закон минимума, — театрально повторилась учительница.

Вэньг почесала за ухом, машинально вытерла пот со лба, предательски выступивший так некстати:

— Ну… Эмм… Это если у белки есть много орешков… листиков там всяких, иголочек, дупло у неё хорошее, но воды нет — вот она и сдохнуть может из-за жажды. Ведь верно, да?

Ответ заставил Ангелину Родионовну погрузиться в угрюмое раздумье, с успокаивающим поглаживанием висков. Но любое раздумье не может длиться вечно, и посему учительнице пришлось досадливо ответить:

— Пример очень примитивен, и вообще, какой-то он у тебя вульгарный. Сдохнуть — это не то слово, которым можно так просто расшвыриваться молодым барышням вроде тебя…

— Но ведь я правильно сказала, Ангелина Родионовна? — спросила Вэньг Ли, в голосе её сыграла струна надежды.

— Ну… — замялась учительница.

— Да правильно всё, — вступилась за подругу Соловьёва. — И слово «сдохнуть» — очень даже мягкое. Природа ужасно жестока и все мы это прекрасно знаем. И строить из себя наивных простушек, которые боятся называть вещи своими именами и делают вид, что всё просто и легко — губительная оплошность. Вэньг сформулировала закон минимума намного лучше, чем это написано в учебнике. Там всё сухо и отрешённо, а пример с белкой — живой и яркий. К тому же сразу всё понятно.

— Эээ… — смешалась биологичка. — Что на тебя нашло, Соловьёва?

— Жизнь на меня нашла, Ангелина Родионовна! — чересчур резким был голос Светы. — После того, как я прошла тест на совершеннолетие — всё поменялось. Все мы здесь поменялись. Те, кто прошли тест.

— Опять сто двадцать пять, — досадливо вздохнула учительница. И буркнула себе под нос: — Каждый год одно и то же.

— И зачем нам нужны все эти законы, все эти дурные латинские названия животных, которые давно вымерли? — проявила неслыханную отвагу Таня Паучкова. — Да и сам латинский язык вымер ещё чёрт знает когда!

— И ты туда же? — в глазах биологички плескалось море вселенской печали.

— Да, зачем нам это всё?! — выкрикнул Миша Смирнов, парень в очках, никогда не отличавшийся ранее плохим поведением, да и вообще, ничем не отличавшийся от основной массы школьников. Простой себе парень а-ля моя-хата-с-краю-я-ничего-не-знаю.

— Ммм? — простонала Ангелина Родионовна.

— Зачем, блин, это всё всралось! — тем временем, вопил Миша Смирнов. — Вот эти долбанные учебники, эти траханые тетрадки, блин, сука, ненавижу всю эту херню! — изливая потоки словесных нечистот, Миша порвал свои тетрадки, с особым удовольствием распотрошил дневник, а толстый учебник биологии метнул в окно. Разумеется, у несчастного стекла не было и малейших шансов. Резкий звон привёл в ужас всех. В особенности Мишу Смирнова, который, для закрепления эффекта, перевернул свою парту, пнул стул и побежал вон из класса, истерически хохоча.

Ангелина Родионовна выглядела спокойней, чем это полагалось для учителя, на дежурстве которого произошло такое бесчинство.

— Урок закончен, друзья, — подытожила она. — На следующее занятие подготовьте конспект девятого параграфа.

— Ангелина Родионовна? — участливо простонал кто-то из учеников.