Фэанаро. Путь домой (СИ)

— Здравствуй, ада, — обнажённый Маэглин кивнул сидевшему за столом и, пройдя в спальню, вытащил из сундука свои штаны. Быстро одевшись, хотел вернуться на кухню, но столкнулся в дверях с отцом. Тот за подбородок приподнял голову сына, чтобы получше рассмотреть синяк у него под глазом.

— Лорд Келегорм?

Ломион молча кивнул в ответ, однако чародей подтолкнул его обратно к постели. Усадив на кровать, кончиками пальцев прикоснулся к лицу сына. Заговаривать ссадину не стал, лишь принёс мокрую тряпицу, смоченную в целебном отваре, и приложил к синяку.

— Отец, решил не достраивать наш дом? — эльф болезненно поморщился, решив не рассказывать, как сейчас соколом кружил над недостроенным вторым этажом. — Зимой будет холодно…

— Ты замёрз? — Эол накинул на плечи сына огромную, недавно выделанную шкуру медведя, ещё хранившую запах хозяина. — Здесь не такие стылые зимы, как в Эндорэ.

Ломион пожал плечами, но чародей почувствовал, как сына бьёт сильный озноб. Проведя ладонью по его волосам, влажным от долгого полёта среди туманов, ушёл на кухню и принёс кружку горячего настоя. К тому времени Маэглин уже с ногами влез на кровать, полностью закутавшись в шкуру, и с благодарностью кивнул отцу, принимая чашу сразу двумя руками. Сделав несколько глотков, тяжело вздохнул. Чародей понял его без слов, сел рядом и крепко прижал к себе.

— Ада, а нельзя как-нибудь брать одежду с собой? Мне не нравится превращаться и голышом бегать искать, чем прикрыться…

— Соколом ты не удержишь сумку с одеждой, придётся бегать волком.

— Отец, ты рисовал. Я видел, когда вернулся, — Ломион допил отвар и, поставив кружку на стол, вновь забрался под шкуру и прижался к отцу, чтоб хоть немного согреться. Как ни странно, это получилось, руки чародея не были ледяными, а даже излучали немного тепла.

— Ты так похож на неё… — Эол вновь обнял сына. — Да, рисовал. Маяк в Тирионе. Хочу кое-что проверить.

— Завтра покажешь?.. — пробормотал Маэглин, проваливаясь в объятия Ирмо, а Эол ещё некоторое время сидел рядом с ним, водя ладонью по тёмным спутанным волосам уснувшего сына.

Утром Ломион первым делом направился на кухню, но не за едой. Схватил в руки отцовские рисунки, разглядывая точные, до мельчайших деталей картинки. Процарапанные на квадратных кусках твёрдой кожи они умещались на раскрытой ладони, а изображения притягивали к себе взгляд.

— Осторожнее, — на его плечо легла тяжёлая рука Эола. — Это карты перемещений. В первый раз только вдвоём, я научу. И тебе не надо будет думать, где взять одежду.

— Хорошо, отец. Через карты можно ходить одетым?

— Да, и вооруженным. Чувствуешь ветерок, который словно тянет тебя внутрь картинки?

— Чувствую, — согласно кивнул Ломион. — И какой-то холод.

— Смотри, эта карта может… — сын с замиранием сердца заметил, как довольно светятся глаза Эола, с увлечением начавшего рассказ о новом способе передвижения.

***

— Тьелпе, ты вовремя! Поможешь собрать эти пятьдесят оттенков белого? — ухмыльнулся Тьелкормо, подбирая с каменной плитки двора очередную вещь кузины.

— Что? А можно это сделать без меня? — смутился Келебримбор, осторожно обходя раскиданное бельё и стараясь, как можно быстрее скрыться за дверями отцовской мастерской.

— Эх, молодёжь! — махнул рукой Светлый, наклоняясь к очередному предмету Ирисскиного гардероба и растягивая между пальцев три полоски кружевного шёлка. — Арэльдэ, это силки?

— Угу, ловушка для киски, — вернувшаяся Белая дева выхватила трусики из рук Тьелкормо. — Всё успел рассмотреть?

— Эй, куда! — нолдо попытался отнять добычу. — Силки для Ирисскиной киски?

— Турко, я тебя сейчас покусаю! — Арэдели всё-таки удалось вернуть своё бельё обратно, и она торжественно утащила свой гардероб в покои Светлого. — Успеешь ещё налюбоваться, кобелина!

— Огонь, а не дева! — Охотник ухмыльнулся, направляясь в дом вслед за ней. — Вот за что люблю тебя!

— Ещё раз хоть пальцем Маэ тронешь, яйца откручу, — едва он зашёл в свою комнату, как оказался прижат к стене. Глаза кузины недобро сощурились, а колено уперлось между ног кузена.

— Эй, зайка, полегче на поворотах! — Светлый среагировал на внезапную атаку быстрее, чем могла подумать Ириссэ. Через пару мгновений дева оказалась лежащей под ним на кровати с вытянутыми над головой руками. — Моя любовь, может, ещё пригодятся?

— Слезь с меня!

— Мелиссе, не злись, — Тьелкормо наклонился к уху Арэдели, щекоча его своим горячим дыханием. — Давай лучше…

— Рунда! Остань! — не сдавалась Ириссэ, тщетно пытаясь выбраться из-под прижимавшего её к постели кузена.

— Будь хорошей девочкой, я обещаю, что больше не трону малого, пусть сколько хочет живёт у нас, если ты так этого хочешь, — Светлый прикусил мочку уха принцессы. — Правда, правда… Я думал, он привык к побоям отца.

— Эол его никогда не бил! И ты не смей, — уже более миролюбиво произнесла Арэдель, с закрытыми глазами нежась в ласковых руках Охотника. — Слышишь, кобелина…

— Не буду, не буду, успокойся, тебе вредно волноваться, — торопливо пробормотал Тьелко, забираясь одной рукой под её тунику, но продолжая второй удерживать руки Ириссэ.