Федералист

— Глупо было бы самому себя очернять, — развожу руками. — Стараюсь все же не заступать черты. Но иногда это так тяжело… Конгресс — натуральное сборище эгоистов, чтобы не сказать грубее, а политика в принципе очень напоминает потасовку в баре. Все дерутся со всеми, без видимых причин меняют стороны, судьи отсутствуют, и мордобой продолжается либо бесконечно, либо пока силы не оставят окончательно. Главное — настоять на своем, пусть речь идет о самом существовании Союза, безопасности и благополучии колоний. Могу понять, почему часть офицеров недовольна мною…

Ну вот, мы перешли от личных интересов к общественным. Полагаю, и к лучшему. Совершенно не хочется смущать и пугать. Сказать про дочь был обязан, хотя вряд ли когда обратится.

— Потому что я не продвигаю их на более высокие посты. Если у человека потолок командира роты или взвода, он не может вести за собою полк. Офицерские должности предназначены только тем, кто умеет воевать. Не отдавать приказы, а вести за собой людей… И плевать на происхождение. Меня волнует результат… А вот политики не имеют высшего командования, не желают подчиняться и каждый считает себя самым умным.

— Это правда, что на вашем заводе сделали механическую жатку? — спросила она чересчур громко, и взгляд через плечо за мою спину очень красноречив.

— О, мадам! — незамедлительно подхватил я тему. — Я уверен — огромный прорыв в сельском хозяйстве. Основная американская проблема — отсутствие достаточного количества рук. Поэтому исключительно выгодно пользоваться механизмами. Скажем, изобретение механической рядовой сеялки, с помощью которой семена стали выкладывать параллельными рядами, облегчая как прополку с помощью мотыги, так и сбор урожая, показало безусловную выгоду для поместья. Потом появилась молотилка. Теперь жатка. Пока спрос не очень велик, тем более что мы все больше по части ружей стараемся. Время такое, не до деревенских радостей. Вот недавно мне сообщили про создание паровой пушки.

— Вместо станка будет стрелять? — изумилась Дениз.

К шутке это не имеет отношения. Дэвид Хеннесси сильно возбудился на почве военных действий и создал очередной агрегат. Испытания прошли успешно, но уж больно тяжел и неудобен. На кораблях такая штука в самый раз, но не в поле.

— Месье Гайтнер, — обернулся я на шаги.

За его спиной виднелся Игнациус с озабоченной рожей. Свидетель? Заревновал, что ли, супруг и на дуэль вызовет? Так причин не имеется. Себя на посмешище выставит в первую очередь. Да и нет причин считать этого подслеповатого типа опасным.

— Боюсь, генерал, — произнес депутат, — очень вероятно, скоро потребуется и паровая пушка. Буквально сейчас прибыл посыльный шлюп в порт. Испанские войска вторглись в Новую Галлию.

Черт побери, почему сейчас, а не весной, как нормальные люди?! Я не успею до холодов, и это мощный удар по Союзу. Может, на это и рассчитано?

— Прошу простить, — поклонился я в сторону Дениз, — и вас, господа. Срочно отбываю в войска.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Полководец

Глава 1 Поход во имя федерации

Пушка в очередной раз увязла в грязи. Артиллеристы под моросящим дождиком без особой охоты впряглись, помогая несчастным еле живым лошадям. Изнуренные и ослабевшие от лишений, кони падали и не могли найти точки опоры, чтобы встать на ноги. После нескольких неудачных попыток они оставались лежать на земле, и невозможно было заставить их вновь попробовать подняться. Почти все шли пешком, включая офицеров. Холодный октябрьский дождь, начавшись с вечера, так и поливал без устали. Пехота вязла выше щиколотки, кони по бабки, орудия и повозки проваливались местами едва ли не до ступицы.

Длинная колонна войск, тонущих в грязи орудий и телег растянулась на пару лье. Еле передвигая ноги, солдаты брели мимо, под понукания сержантов уже не замечая никого и ничего. Нередко по пояс выпачканные, утомленные и несчастные, упрямо шли в неизвестность. Большинство прекрасно понимало про отсутствие другого выхода, остальные не имели сил удрать. Впереди, возможно, ждали склады с продовольствием и отдых в теплых помещениях. Позади осталось добрых семьсот миль пути, и возвращение окажется хуже дороги вперед.

Вдобавок сварить или разогреть даже имеющуюся пищу крайне проблематично под бесконечным дождем. Армия не имела выбора, она могла идти только в прежнем направлении. Голод подгонял солдат, разутые и раздетые, с тяжелыми ружьями наперевес, внешне скорее напоминавшие орду оборванцев, чем регулярную армию, они могли надеяться только на победу, все иное означало для них гибель.