Федералист

По мне, не самый плохой результат. Если бы еще можно было перекрыть водные коммуникации… К сожалению, прямого столкновения с испанской эскадрой даже общей флотилии колоний не выдержать. Два линкора и несколько военных кораблей рангом ниже не оставляли ни малейших шансов на победу. На земле проще. Мои союзники-индейцы всерьез взялись за снабжение находящихся в Эшли войск. Мелкие отряды уже не рискуют высунуть нос наружу. С приходом весны они просто обязаны двинуться. И тогда наступит момент истины. Прав был, готовясь к решительному сражению, или не надо было бы драться, а продолжать кусать за пятки. Нет до сих пор уверенности в победе, а пропустить на север нельзя. Это полный провал идеи федерации. Она до сих пор жива исключительно из-за общих интересов.

— Это было… впечатляюще, — сказал герцог, когда мы остались наедине. — Особенно моральный подъем. Они действительно готовы сражаться, даже полураздетые и не слишком накормленные.

— За свою свободу и вольности.

— Лично мне кажется странным, — сказал он серьезно, — что люди вместо одного монарха мечтают заполучить множество, получаемых к тому же благодаря имущественному цензу.

Голосовать, избирая представителей в Ассамблею колонии или депутатов на Конгресс, по новой Конституции по-прежнему имели право лишь платящие налоги с имущества. Представитель народа должен был иметь не меньше пятисот акров земли или иной равный по стоимости аналог. Выборщикам достаточно пятидесяти акров. Фактически, кроме сервов или совсем уж нищих, почти любой соответствовал последнему правилу. Достаточно иметь обычный дом — и с лихвой перекрываешь необходимые границы. Понятно, при условии уплаты налогов и проживания в округе не меньше трех лет. Так что он преувеличивает.

— Уж лучше я буду рабом одного хозяина, — убежденно заявил герцог, — ведь если я его знаю, возможно, сумею угодить, чем сотни или больше депутатов, когда неизвестно, кто они и где их искать. А законы они станут принимать для своей пользы, а не моей.

— Ну на этот счет можно бы и поспорить. В благословленных Соединенных Королевствах дворянство как-то не очень стремилось платить в казну.

— Не отрицаю, и все же…

А чего стесняться? Могу и в глаза высказать.

— Благополучие государства зависит в первую очередь от рук производящих. Рабочих, крестьян и буржуазии. Именно они создают продукт и платят за все.

— Вы действительно написали ту статью в последнем номере «Новостей врачевания и науки» об экономике и богатстве? — быстро спросил он.

— Естественно, нет, — не особо удивленный, ответил я. — Просто участвовал в обсуждении тезисов.

Почему-то заочно меня представляли либо солдафоном, либо необразованным плантатором, случайно получившим свое добро через женитьбу. Про Асарко за пределами Северной Америки мало кто слышал. Как и про торговый дом. Мы всегда находились в тени англичан и не стремились шуметь об оборотах в Европе. И так имелась масса недовольных выходом из долговой петли здешних производителей табака через мою помощь и посредничество. Недоброжелателей хватало, и создавать новых я не стремился, тщательно скрывая многие предприятия.

А статью написал Мутон после очередного спора. Для него идеалом было нечто вроде Древней Греции, где сельское хозяйство и всеобщее голосование. В наших условиях это работать не может. Достаточно посмотреть на количество необходимого железа и стоимость изделий в сравнении с обычными продуктами. Кто имеет больше производства и соответственно торговли, к тому и перетекают денежки.

По сути, все сводилось к вечному: откуда берется богатство и как его справедливо распределить.

Вокруг первого вопроса крутятся все размышления о производстве и торговле, о благе частной собственности, о пользе или вреде таможенных тарифов, о золоте и серебре, о деньгах и ценах, о банках, о затратах и доходах и т. д. А размышления о потреблении, о благотворительности, о «справедливой цене» и «справедливой зарплате», налогах сводятся ко второму. Отсюда следовал вывод про пересекающиеся сферы практики: частное и государственное хозяйство. В первом типе господствует личный, во втором — общественный интерес, основанный на принципе принудительности. Неизбежные злоупотребления должны регулироваться вмешательством государства и нравственными нормами.

Вот последнее было уже лично его мыслями, выросшими из размышлений по поводу сказанного. Опять же возникала занимательная идея о необходимости сильного государственного управления.

— И возвращаясь к нашей теме, избиратели имеют право влиять на законы через своих представителей. Если закон не соответствует нуждам, можно ведь проголосовать и за другого.

— Оставьте, — отмахнулся герцог. — Это хорошо для публичных речей. Мы же не дети, ничуть не лучше будет и другой.

— Прежде среди купцов бытовал девиз «не обманешь — не продашь», а теперь купцы-протестанты говорят: «Обман затрудняет торговлю». Невыгодно. И не случайно в числе добродетелей поддержка бедных или пострадавших.