Федералист

Барабаны, диктующие темп атаки, били уже совсем рядом. Еще мгновенье — и на открытое поле перед ними выплеснулась человеческая волна. Стройные ряды в голубой форме неумолимо надвигались. Впереди шествовали командиры, хорошо отличимые по головным уборам. Федералистские офицеры в результате постоянных стычек с индейцами усвоили необходимость не красоваться в виде петухов: дикари с огромным удовольствием отстреливали командиров. Большинство младших и средних ограничивалось офицерским шарфом и при возможности лучшим сукном для мундиров. А то по бедности все ходили в сером и частенько застиранном до белизны и красили подручными народными средствами, отчего мундиры порой в одном взводе отличались живописными расцветками.

На какую-то секунду Виктор почувствовал облегчение. Это были не «зеленые» — немцы. Обычная пехота, причем, вероятнее всего, набранная в колониях и не особо стойкая. Потом вздохнул. На его две сотни человек, включая обозников и санитаров, надвигающейся толпы хватит просто затоптать, даже не пуская в ход штыков.

— Капитан? — напряженно произнес стоящий рядом ротный сержант.

Он успел отслужить еще в регулярном колониальном полку и утверждал, что помнит генерала Эймса обычным скаутом. Мало кто верил в его байки, однако опыта говоруну хватало на всю роту, и фактически он руководил всем в отсутствие офицера. Радости назначение Корселя ему не доставило, но субординацию выучил много лет назад и даже советовал при необходимости, тихо и без чужих ушей. Удачный вышел симбиоз.

— Двести ярдов! — прокричал один из мастеровых, напряженно всматриваясь в заранее отмеренное расстояние и положенные для лучшей доходчивости белые камни на каждые пятьдесят ярдов.

— Отходим за повозки, — небрежно ответил Корсель.

Приказ был достаточно внятным и поверг его в недоумение еще тогда. Стоило ломать спины и возиться со всем этим железом, чтобы бросить под ноги противнику без боя. «Военное искусство — это простое искусство, вся суть его в исполнении, — вроде как „объяснил“ Эймс. — Обычно ставлю в известность о целях действий, но бывают моменты, когда знания излишни. Потерпи и все поймешь».

— Сто ярдов! — прозвучало, когда рота отступила к повозкам и опять встала.

— А ведь это ружейные стволы, — озадаченно сказал кто-то из нижних чинов.

Корсель убедился в правоте говорившего. Прежде этот механизм отсутствовал, смонтировали буквально сейчас. Скрывали?

— Начали! — крикнул срывающимся голосом Дэвид Хеннесси, и тихое гудение рядом сменилось ревом бесперебойной стрельбы.

По рядам наступающих прошел свинцовый ветер, валя солдат и офицеров десятками. Ружейные стволы выплевывали пули непрерывно, сметая полки вчистую.

— Господь наш милостивейший, — сказал не менее потрясенный сержант рядом, не сознавая, что он произносит вслух. — За пару минут уничтожили целый полк.

Виктор невольно перекрестился. Ничего более страшного Корселю до сих пор видеть не доводилось. Бездушный механизм кромсал людей, причем никакой артиллерии такая бойня и не снилась. Между выстрелами пушек проходило какое-то время, иногда можно было броском преодолеть расстояние до врага. Здесь пули неслись сплошным потоком. Причем, судя по всему, валили сразу несколько рядов в глубину. При плотном строе это давало жуткий эффект.

— Превосходно, превосходно, превосходно, черт побери! — бормотал рядом знакомый голос, но Виктор не отвлекаясь продолжал смотреть завороженно на происходящее.

Испанцы не выдержали, уверенный шаг сменился развалом фронта, а затем солдаты дрогнули и стали отступать. Почти сразу рев машин прекратился, только слышалось потрескивание, как бывает при остывании раскаленного металла.

Разбитым полкам уже ничто помочь не могло. Откуда-то сбоку выскочила немалая группа федеральной кавалерии. С гиканьем, свистом и воплями набросились на остатки пехотных колонн. Сумей собраться в каре — те имели бы шанс отбиться, однако управление явно было потеряно, испанцы побежали, спасаясь. Началось самое жуткое, что бывает в подобных условиях: рубка бегущих.

— А ведь драгуны ждали специально, — сказал сержант. — Почему нас не предупредили?

— Кого надо, поставили в известность, — заявил капитан, столь же недоумевающий, но не желающий сознаться в невежестве.

Нет, сейчас он понимал всю эту таинственность, запрет на общение и даже причины, по которым его оставили в неведении. Такое оружие огромный сюрприз, и использовать его необходимо внезапно. Стоило слухам пойти раньше времени — неизвестно, как бы повернулось. Накрыли бы, к примеру, их повозки артиллерией издалека — и привет большой. Судя по итогам, механизмы кидают пули не дальше обычного мушкета. Но все равно было обидно. Генерал мог бы и нормально объяснить хотя бы с глазу на глаз. Он Эймса не подводил ни разу.

— Стоять! — зарычал сержант, хватая за плечо одного из команды, наводившей машины. — Что это было?