Федералист

Позволим себе предположить – поскольку это не может нанести обиды пишущим против проекта федеральной конституции, – что самые рьяные, следственно, являются и самыми мудрыми из тех, кто полагает, будто недавний конвент не справился с поставленной перед ним задачей, а проект можно и должно заменить другим, толковее и лучше. Предположим далее, что возлюбившая их страна, согласившись с сим лестным мнением об их достоинствах и нелестным мнением о конвенте, тут же образует из них второй конвент, наделив полномочиями и предложив четкую цель – исправить и переделать созданное первым. Допустим, что подобная попытка предпринята всерьез, хотя требуется немалое усилие, дабы всерьез увидеть сие даже мысленным взором. Предоставляю читателю, отправляясь от образчиков мнений, с которыми он только что ознакомился, решить, сумеют ли они при всем антагонизме к своим предшественникам превзойти их труд, как, несомненно, превзойдут их в препирательствах и схватках на собственных обсуждениях, и не получит ли нынешняя конституция шанс на бессмертие, подобно законам, данным Ликургом Спарте, которые он сделал зависимыми от своего возвращения из изгнания и смерти, если будет немедленно принята и останется в силе до тех пор, пока лучшая, пока другая не будет создана с общего согласия на этой новой ассамблее законодателей.

Вызывает и недоумение и сожаление, что недруги новой конституции, выдвигающие против нее столько доводов, ни разу не пожелали вспомнить о недостатках той, которую она призвана заменить. Никто не требует от новой конституции совершенства, достаточно, если прежняя более несовершенна. Никто не откажется обменять медяки на монеты из серебра или золота, даже [c.250] если в них есть какая-то примесь. Никто не откажется переселиться из шаткого и разрушающегося жилища в крепкий и просторный дом лишь потому, что в нем нет крыльца, или потому, что несколько комнат больше или меньше, а потолок выше или ниже, чем рисовалось в воображении. Разве из приведенных нами примеров не ясно, что большая часть капитальнейших возражений, выдвигаемых противниками новой системы, наносит удары десятикратной силы по нынешней конфедерации? Опасно ли неограниченное право федерального правительства взимать деньги? Нынешний конгресс пользуется властью производить реквизиции любых сумм, какие ему заблагорассудится, а по конституции штаты обязаны их предоставить, выпускать кредитные билеты в таких количествах, сколько хватит средств оплатить бумагу на них, делать внешние и внутренние займы, пока есть желающие ссужать хотя бы шиллинг. Опасна ли неограниченная власть набирать войско? Конфедерация предоставляет конгрессу это право, и конгресс уже начал им пользоваться. Разве приемлемо, разве безопасно сосредоточить в одном государственном органе законодательную, исполнительную и судебную власть? Конгресс является единственным государственным органом, наделенным всей полнотой федеральной власти. Разве не крайне опасно отдать ключи от казны и командование армией в одни и те же руки? Конфедерация предоставила и то и другое в распоряжение конгресса. Разве билль о правах не существен для гарантии свободы? В конфедерации нет билля о правах. Разве является доводом против новой конституции то, что в ней имеется пункт, уполномочивающий сенат заключать, с согласия исполнительной власти, договоры, которым предстоит стать законами о национальном земельном фонде? Нынешний конгресс уполномочен, причем бесконтрольно, заключать любые договоры, им же заявленные, и большая часть штатов признала их в качестве высшего закона о земельном фонде. Новая конституция разрешает ввозить рабов еще двадцать лет? Согласно прежней рабов разрешается ввозить вечно.