Федька Сыч теряет кличку

Когда Удодов исправил спираль, вставил коробку обратно, Тимка включил духовку в электросеть. Через минуту из нее пошел горячий воздух.

– Все. Духовка готова. А ты говорил – не умею. Захочешь – сделаешь.

Лицо Димки вдруг расплылось широкой улыбкой, а в душе он воскликнул: «Вот так я!» Он и не ожидал, что так обрадуется своему успеху. «Побегу, маме скажу, что сам отремонтировал». И помчался с духовкой домой. А минут через пять вернулся. Яшка крикнул:

– Ты куда, Димка? Идем теперь играть.

Но Димка лишь рукой махнул и вскочил в мастерскую.

– Ребята, я хочу в «Веселый керогаз» вступить!

– Ого, – засмеялся Тимка. – Что так быстро решил? На один день, что ли?

– Не, навсегда!

– Надо со Светкой говорить, – усмехнулся Тимка и позвал: – Светка! Иди, тут в «Веселый керогаз» вступать пришли.

– Кто? – спросила Светка. – Ты, Удодов?

– Я. Навсегда!

ветка сдвинула брови.

– Попрошайничать будешь?

– Нет! – проглотил слюну Димка.

– Отлынивать от работы?

– Ну что ты!

– За общее дело болеть будешь?

– Буду, Светка.

Вошел Андрюшка, хмурый, озабоченный. Недавняя встреча с Сычом очень его расстроила. Услышал, как Светка допрашивает Димку, усмехнулся:

– Автобиографию еще принеси. И три фотокарточки девять на двенадцать…

Светка проворно обернулась.

– Нечего скалить зубы и шуточки отпускать. Не смешно и глупо. А я вот что придумала: в «Веселый керогаз» мы принимать без разбору не станем, а то набегут сюда всякие, как Яшка, и только мешать будут. Каждый, кто захочет к нам, пусть пройдет испытание. Если за две недели проявит себя в работе и дружбе – примем, а нет – пусть еще ходит…

– В юнгах! – добавил Андрюшка и захохотал.

– А что? Это мысль! – подхватил Тимка. – Мне нравится.

– А для членов «Веселого керогаза», – продолжала разгорячась Светка, – нужно придумать какой-нибудь значок…

Теперь заговорили все, заспорили: какой значок? В конце концов решили сами сделать значки, а какими они будут, пусть подумают Тимка и Андрюшка. Все это время Димка Удодов только переводил глаза с одного на другого и хлопал длинными рыжеватыми ресницами. Он испугался, что о нем ребята совершенно забудут и, чего доброго, еще не примут в свою компанию.

– А я-то как? – протяжно проговорил он. Тимка оглянулся.

– Ты? Вот ты для опыта и походишь в юнгах.

– А если будешь дурака валять, – добавила Светка, – то из этих юнг вытурим, как миленького!

Это был настоящий позор. Так обращаться с одним из сподвижников великого атамана Яшки Коржнева! Яшка чуть не выл от злости и бессилия, глядя, как разговаривают и обращаются с Димкой. А тот будто ничего не замечает – лезет в «Веселый керогаз».

– Дурак, – закричал Яшка. – Слюнтяй. Тряпка…

Но Димка словно не слышал. Яшка орал до тех пор, пока керогазовцы не выскочили и не разогнали его «дружину». Причем, кое-кто из Яшкиных приятелей получил несколько увесистых тумаков и пинков.

Неожиданно из-за поворота показался груженый грузовик.

В кузове сидел Фаддеич. Радостные ребята побежали навстречу машине.

ГЛАВА 20

Что услышал Сыч с сеновала. «Платок-то, платок!» Огонек магазина. А ведь старик Зубов знает…

Шли дни. Вот уже почти две недели Сыч живет у Зубовых, а привыкнуть к ним не может. Со стариком он ладит, а вот с теткой Авдотьей и особенно с Генкой мир никак не берет. С Зайцем уже раза три поругался и успел подраться. Заяц совсем обнаглел. Стал командовать Сычом, всю трудную работу по дому, которую поручали ему, перекладывал на Сыча, а чуть что, бежал к матери жаловаться. А тетка Авдотья втихомолку то ухо Сычу крутнет, то подзатыльник влепит. При старике не трогает, только глазами сверлит, а как Зубов отвернется, она и норовит ударить. Поэтому Сычу дома не особенно хочется быть, то к Жмырю уйдет, то на реку. Два раза к Андрюшке в «Веселый керогаз» заходил. Там весело. Сыча так и тянет туда, но стесняется. Какой Сыч приятель для ребят? Всего трех и знает – Андрюшку, Тимку да Светку. А остальные, так и кажется, косятся на него, шепчутся о чем-то.

Худо, очень худо стало жить Сычу. Мысли разные тревожные приходят. Раньше почти не думал ни о чем. Теперь думает. О себе, о жизни, о дяде Боре. Только письма от него все нет и нет. Даже обидно: сам просился приехать, а теперь и ответа не шлет. «А вдруг, – тревожно думает Сыч, – наше с Андрюшкой письмо потерялось? И дядя Боря решит, что он совсем не нужен Федьке?» Нет, нет, Сыч сейчас же напишет дяде Боре: пусть едет немедленно.