Федор Апраксин. С чистой совестью

— «Статьи удобные, которые принадлежат к взятой крепости или фортеции от турок Азов. Понеже оная разорена внутри и выжжена до основания, так же и жителей фундаментальных нет, без чего содержатися не может и того для требует укаиу, кого населить и много ли жалованья всякая откуды».

Бояре переглядывались, перешептывались, согласно кивали.

Дьяк передохнул и продолжал читать статью вторую о том, что турки и татары, конечно, не смирятся, будут беспрестанно нападать неистово, а держать все время в Азове большое войско не под силу.

Никита прервался на мгновение, глянул на бояр поверх очков, будто высматривал, не дремлет ли кто:

— «Понеже время есть и фортуна сквозь нас бежит, которая никогда к нам так блиско на юг не бывала: блажен иже иметца за власы ее. И аще потребно есть сил, то ничто же лутче мню быть, еже воевать морем, понеже зело блиско и удобно многократ паче, нежели сухим путем, о чем пространно писати оставляю многих ради чесных искуснейших лиц, иже сами свидетели есть оному. К сему же потребен есть флот или караван морской, в 40 или вяще судов состоящий, о чем надобно положить, не испустя времени: сколько, каких судов и со многих ли дворов и торгов, и где делать?»

Последняя фраза заставила встрепенуться дремавших на лавках бояр. В прежние годы слыхивали они о морских «потехах» царя, даже ссужали ему деньги на затеянное строительство в Воронеже, но сегодня царь заговорил о каком-то новом и пока не совсем понятном деле… Зашептали, пока вполголоса.

— Штой-то государь затеял. Дворы и подати наши считать почал…

— Никак, воев морских ладить…

— Много ли с нас возьмешь, охо-хо, чего для?..

— Однако Азов-то воевали. Софья много сулила, оставила с кукишем.

— Там, глядишь, морем-то торговать мочно?

— Приговорить бы надобно…

И бояре приговорили: «Морским судам быть, а сколько, о том справитда о числе крестьянских дворов, что за духовными и за всяк чинов людьми, о том выписать и доложить не замолчав».

Дума порешила «строить в Таганроге город и гавань», расписала сооружать корабли «кумпанствам». С восьми тысяч дворов полагался один корабль. Не важно, чьи дворы — монастырские, патриаршии, дворянские или купеческие.

Начало осени Апраксин провел в беспрерывных хлопотах. Наконец-то снарядили для отправки в Голландию фрегат Яна Флама. Вручая паспорт, воевода наказывал шкиперу:

— Мотри, Ян, добро везешь государево и купецкое российское, не сплошай, како Гендрик. Самовольничал он беззаконно — и сколь добра пропало, и корабль сгубил, отдал французу.

По каким-то так и неразгаданным причинам на «Святом Павле» при подходе к берегам Нидерландов подняли голландский флаг. Откуда ни возьмись появились французские каперы, захватили российское судно под голландским флагом и объявили по законам войны своей собственностью. Началась многолетняя тяжба с Францией, которая так и не возвратила судно…

Отправляя теперь второе судно с товарами, Апраксин старался все предусмотреть. На корабль загрузили полный запас пороха, ядер, пищалей.

— Ежели каперов встретишь, не поддавайся, у тебя пушек в достатке.

Неунывающий Ян Флам успокаивал:

— Тебя, воевода, не подведу, да и государю дал слово. Товар в сбережении доставлю.

— То-то, — успокоился Апраксин. — А флаги-то российские я тебе в запас дал два комплекта. Мало ли, в шторм сорвет, так есть чем заменить…

Ян Флам повел суда к Двинскому устью, а воевода поехал на Вавчугу к Бажениным закладывать первые суда на новой верфи. По пути вспоминал. За два года не раз слышал Апраксин жалобы от Бажениных:

— Убытки несем немалые, воевода, за море иноземцы везут нашу древесину, втридорога торгуют. И казне государевой ущерб от того.

Апраксин напоминал Бажениным пожелания царя:

— Верфь свою сооружайте проворнее, государь вам об этом наказывал в прошлый приезд.

Воевода тащил Бажениных, Осипа и Федора, на свою верфь в Соломбалу, где строили новый фрегат. Лазил с ними по стапелю, все показывал, знакомил Бажениных с мастеровыми. Понемногу дело подвигалось. Купцы увлеклись им всерьез. На берегу Вавчуги за два года заработала кузница.

Весной Апраксин, осмотрев верфь, посоветовал:

— Отпишите государю, что, мол, так и так, все припасено, испросите грамоту. Штобы суда строить для иноземного плавания, воля государева потребна.

В Москву пошла челобитная. «Двинские посадские людишки Оська и Федька Андреевы дети Баженины» просили Петра I: «Вели государь в той нашей вотчинишке в Вавчужской деревне у водяной пильной мельницы строить нам, сиротам твоим, корабли, против заморского образца, для отпуску с той нашей пильной мельницы тертых досок за море в иные земли и для отвозу твоей государевой казны хлебных запасов и вина в Кольский острог и для посылки на море китовых и моржовых и иных зверей промыслов». Баженины просили разрешения и лес рубить в Двинском, Каргопольском и Важском уездах.

Апраксин челобитную одобрил, но сказал:

— Допишите государю просьбишку. Суда-то сподобите, а кто их за море поведет? Людишки. Стало быть, вам добро государево потребно, штоб екипажи на те суда нанимать, которые в иные земли поплывут.