Федор Чижов

Стать редактором нового органа было предложено Чижову. В аттестации, представленной князю Горчакову директором Азиатского департамента Министерства иностранных дел Е. П. Ковалевским, Чижов характеризовался как человек, «известный в ученом мире разработкой славянских материалов и другими замечательными статьями» ^[524]. Но Федор Васильевич в это время уже вовсю редактировал журнал «Вестник промышленности», а потому соглашался принять поступившее из Петербурга предложение лишь в случае, если новая газета «будет спасенным „Парусом“», и в письме к Ковалевскому изложил программу будущего издания под предположительным названием «Пароход».

Программа «Парохода» была аналогична программе аксаковского «Паруса», то есть с включением политических вопросов. С этим категорически не согласился Совет министров. Основываясь на замечаниях, сделанных наместником Царства Польского князем М. Д. Горчаковым, он обязал новое периодическое издание иметь чисто учено-литературный характер и не вмешиваться в современную международную проблематику. «Распространение права самобытного развития славянских народностей в государствах чужеземных, — говорилось в постановлении, — может быть в некоторых случаях противно видам русской политики и принято за пропаганду, чего наше правительство отнюдь не желает».

Разумеется, на предложенных условиях издавать газету Чижов не согласился ^[525]. Вскоре отдел славянских известий в виде, нужном правительству, был открыт в «Санкт-Петербургских ведомостях».

Как член Славянского комитета, Чижов делал все возможное, чтобы расширить торгово-экономические связи русских купцов со славянами Балканского полуострова, привлекал к сотрудничеству в «Вестнике промышленности» славянских публицистов. Среди его заграничных корреспондентов встречается имя словенского национального деятеля В. Клуна, успешно сотрудничавшего до этого в «Русской беседе» ^[526]. В 1858 году Чижов опубликовал в своем журнале четыре очерка Клуна, которые содержали детальный разбор состояния торговли и промышленности в Австрийской империи. Автор поднимал в своих статьях проблемы, близкие и понятные русскому читателю: борьба за гражданские права и свободы, защита большей предпринимательской самостоятельности, требование отмены разорительных таможенных тарифов, положительные последствия реформы 1849 года, уничтожившей в Австрии крепостное право ^[527].

Желая еще более приблизить проблематику корреспонденций Клуна к современной российской действительности, Чижов в примечании от редактора перечислил разного рода трудности, с которыми сталкивалась австрийская (читай: наша, отечественная) промышленность и промышленники — архаичность коммерческого и банковского устава, злоупотребления полиции, бюрократический формализм, неразвитость системы кредита, плохое состояние путей сообщения. Здесь же Чижов изложил свои взгляды на положение славян в Австрийской империи, о чем Клуну приходилось говорить лишь намеками. «Правительство в Австрии, — писал Чижов, — не есть сосредоточенная власть всего народа, народ не есть целое органическое тело, повинующееся власти… Нет, тут правительство — властитель, граждане… — управляемые; первое — завоеватель… вторые — масса завоеванных, едва только не скованных по рукам и ногам рабов… Обыкновенно чреволюбивые австрийцы в утешение угнетенным говорят, что оковы в Австрии нетяжелы; но дело не в том, тяжелы ли оковы, а в том, что их носят; позор не в весе цепей, а в их бряцании; им уничтожается и самая мысль о человеческом достоинстве и неразлучных с ним свободе мысли и свободе слова» ^[528].

Восстание в Царстве Польском 1863 года Чижов воспринял в соответствии с традиционным, разработанным еще «столпами» славянофильства (А. С. Хомяковым и И. В. Киреевским) противопоставлением России, хранящей в среде народа верность основным началам славянской жизни (Православию и общинной демократии), — Польше, поддавшейся влиянию Запада и перенявшей от него католичество и дух аристократического высокомерия. Имеющее вселенский смысл противоборство России и Польши, по его мнению, непременно разрешится в пользу России не с помощью насилия и карательных мер, а путем нравственного примера при условии, если краю будет предоставлено право на самостоятельное развитие и самоопределение.