Федор Достоевский

Достоевский как всегда играл страстно, с упоением. Все, что ему удавалось одолжить или заработать за письменным столом, он немедленно относил на рулеточный. 15 августа 1865 года он писал Ивану Тургеневу: «Пять дней как я уже в Висбадене, и все проиграл, все дотла, и часы, и даже в отеле должен. Мне гадко и стыдно беспокоить Вас собою. Обращаюсь к Вам как человек к человеку и прошу у вас 100 талеров». Тургенев выслал половину этой суммы, но Достоевский проиграл ее, а долг отдал… спустя 11 лет!

Но наконец судьба улыбнулась Федору Михайловичу, и вопреки обыкновению он не проиграл, а выиграл, сумел удержать себя от соблазна снова сесть за игорный стол и бежал с деньгами из «Рулетенбурга» в Париж. Однако Аполлинария уже не ждала его; у нее появился новый возлюбленный – молодой студент, то ли француз, то ли испанец, бездельник и прожигатель жизни. Полина встретила Достоевского холодно и равнодушно, еще в письме она рассказала ему все обо всем, прекрасно сознавая, что причиняет нестерпимую боль: «Ты едешь немножко поздно… Еще очень недавно я мечтала ехать с тобой в Италию и даже начала учиться итальянскому языку, все изменилось в несколько дней. Ты как-то говорил, что я не скоро могу отдать свое сердце. Я его отдала в неделю по первому призыву, без борьбы, без уверенности, почти без надежды, что меня любят. Я была права, сердясь на тебя, когда ты начинал мной восхищаться. Не подумай, что я порицаю себя, но хочу только сказать, что ты меня не знал, да и я сама себя не знала. Прощай, милый!»

Подавленный, униженный и растерянный, в неуютном гостиничном номере, Достоевский впал в отчаяние. Он лихорадочно искал выход из создавшегося тупика, чувство вины перед умиравшей женой пронизало его, надо было что-то предпринимать, но развязка наступила неожиданно и нежданно, сама собой. Вот как вспоминает Любовь Федоровна Достоевская о дальнейшем развитии событий: «Весной Полина написала отцу из Парижа и сообщила о неудачном окончании ее романа. Французский возлюбленный обманул, но у нее не хватало сил покинуть его, и она заклинала отца приехать к ней в Париж. Так как Достоевский медлил с приездом, Полина грозилась покончить с собой – излюбленная угроза русских женщин. Напуганный отец наконец поехал во Францию и сделал все возможное, чтобы образумить безутешную красавицу. Но так как Полина нашла Достоевского слишком холодным, то прибегла к крайним средствам. В один прекрасный день она явилась к моему отцу в 7 часов утра, разбудила его и, вытащив огромный нож, заявила, что ее возлюбленный – подлец, она хочет вонзить ему этот нож в глотку и сейчас направляется к нему, но сначала хотела еще раз увидеть моего отца… Я не знаю, позволил ли Федор Михайлович себя одурачить этой вульгарной комедией, во всяком случае, он посоветовал Полине оставить свой нож в Париже и сопровождать его в Германию. Полина согласилась, это было именно то, чего она хотела».

Достоевский и Полина выехали в Баден-Баден. Затем были Рим, Тунис, Генуя и Неаполь, опять Турин и Берлин. В дороге Суслова успокоилась, пришла в себя и вновь из жертвы превратилась в мучительницу Они снова начали ссориться и недовольные друг другом в конце сентября 1865 года расстались. Полина уехала из Берлина в Париж, Федору Михайловичу надо было возвращаться в Россию, во Владимир, где умирала тяжело больная Мария Дмитриевна… Постепенно нервные, мучительные отношения Сусловой и Достоевского еще более осложнились, а вскоре и вовсе стали затруднять им жизнь. Оба понимали, что разрыв неизбежен. Но после расставания их болезненные чувства друг к другу угасли не сразу. «Я люблю ее еще до сих пор, очень люблю, но я уже не хотел бы любить ее. Она не стоит такой любви. Мне жаль ее, потому что, предвижу, она вечно будет несчастна. Она никогда не найдет себе друга и счастье. Кто требует от другого всего, а сам избавляет себя от всех обязанностей, тот никогда не найдет счастья», – говорил писатель сестре Сусловой после окончательного разрыва с Полиной. В течение всей своей последующей жизни писатель называл Аполлинарию «подругой вечной», вздрагивал, когда при нем произносили ее имя, описывал в своих произведениях, скрывая свои болезненные чувства к этой женщине от своей второй жены, которую, впрочем, тоже очень любил.