Федор Годунов. Потом и кровью

— Фитили зажигай, — отдал приказ Чемоданов.

Это был самый опасный момент в нашем плане, могущий свести на нет наш главный козырь — внезапность. Вроде и не громко кремнем о кресало бьём, а только до врагов несколько метров всего. Услышат характерные удары-щелчки; враз разбегутся. Хорошо ещё что сами пищали заранее зарядили.

— Держите его, — каливший нож лях поднялся от костра и развернулся к избиваемому. Его мучители навалились, прижав несчастного к земле. — В последний раз спрашиваю, где гроши? — перешёл, между тем, на русский язык главный палач.

— Целься, — прошептал окольничий, припав к своему мушкету.

— Да откуда у меня гроши! — взвыл староста, извиваясь в тщетной попытке вырваться. — Вы же уже вынесли всё!

— Бей!

Жахнуло, пыхнув в лицо гарью. Я бросил пищаль и, схватив воткнутую в землю саблю, тут же рванул вперёд. Главное не дать им опомнится. Рядом хрипло взревели мужики, потрясая рогатинами.

Всех перебить мы не смогли. Рухнул прямиком в костёр несостоявшийся палач, захрипел рядом со старостой, норовя дотянутся до кровоточащей спины, один из его мучителей, схватился за торчащую из груди стрелу кто-то из выпивох. Остальные, оцепенев лишь на мгновение, потянулись за оружием.

И всё же, они немного не успели. Второго поляка, до этого державшего старосту, я зарубил сразу, наискось рубанув по искажённому страхом лицу. Тот даже нож из-за пояса толком не вытащил и, едва успев подняться, снова рухнул в траву рядом с умирающим собратом. Остальных смели мужики, буквально утыкав тела незадачливых грабителей железом.

Вот только на этом наши успехи почти сразу же и закончились. Нет, мы ещё успели ворваться в пару ближайших домов, попутно убив ещё одного ляха, увлечённо насилующего молодую крестьянку. Но основные силы поляков находились в другом конце деревни, очевидно успев обчистить всё в ближайших домах до нашего появления и теперь, выскакивая из домов, сбивались в небольшой, ощетинившийся сталью отряд.

— Вот теперь кровью и умоемся, — зло выдохнул, потрясая саблей, Чемоданов и зычно закричал: — Чего встали, мужики⁈ Давай в строй! А то порубят ляхи нас по одному! У кого рогатины, наперёд вставай. Ляхи хоть и не медведи, а рогатину шибко не любят!

Мужики засмеялись, оценив немудрёную шутку и, приободрившись, сбились в кучу вокруг окольничего. Вот только нормальный строй это даже отдалённо не напоминало. Не укрылось это и от наших противников.

— Это всего лишь смерды! — взревел, выйдя вперёд одетый побогаче остальных поляк, размахивая пистолем с горящим фитилём. — Порубим московитов! — вскинул он пистоль.

— Государь! — возникший рядом Ломоть, рывком потянул назад, заслоняя собой. Но целил предводитель поляков не в меня, а в окольничего. Ну, да. Хотя подрясник я снял, переодевшись в одежду что Михайла носил, но на фоне Чемоданова победнее выгляжу. Вот лях в потенциального командира и выстрелил.

Резкий хлопок выстрела. Мимо. Дядька Иван воином был опытным. Не в одной сече за свою жизнь поучаствовать успел. Вот и тут, не стал пулю грудью встречать, вовремя в сторону отпрянув.

— Вперёд! — раздосадованный поляк выматерился по-польски и взмахнул саблей. — Порубим смердов!

— Ну, теперь мой черёд, паскуда, — отодвинул я в сторону Михайлу, потянув пистоль из-за пояса. — Уж я-то не промахнусь!

Выстрел, и шляхтич падает под ноги своему же отряду, несущемуся прямо на нас. А что он хотел? У меня пистоль с колесцовым замком, а не фитильный. И бой у него хороший, и осечки практически не даёт. Другое дело, что грязи боится и с зарядкой морока. Но зарядить пистоли, я ещё утром успел.

— Бей супостатов! — взревел Чемоданов, решивший воспользоваться возникшей у поляков сумятицей

— Бей! — азартно подхватили со всех сторон. — В топоры татей!

— Бей! — выкрикнул и я, бросаясь вперёд вместе с толпой. Рука, отбросив разряженный пистоль, потянулась к поясу за другим. Хоть враги по численности нам теперь и уступали, но выучкой мужиков они значительно превосходят, да и в доспех хоть и плохонький все одеты. Так хоть ещё одного перед столкновением из боя выведу. В мелких стычках каждый боец на вес золота.

Схлестнулись. Успеваю выстрелить почти в упор в дико орущего усача и тут же приняв на клинок чью-то саблю, заученным движением отвожу её в сторону и вспарываю горло невзрачному ляху с одутловатым лицом. Тот захрипел, потянувшись к лезвию пальцами. Рядом хекнул Ломоть, рубанув по голове нерасторопному противнику. Тот закрутился волчком, забрызгивая всё вокруг себя кровью. Во всё горло заголосил мужик, выронив рогатину вместе с перерубленными пальцами и тут же смолк, забулькав перебитой гортанью. С другого бока высунулся вперёд Чемоданов, отражая нацеленное мне в лицо копьецо и резко сблизившись, вгоняет в грудь копьеносцу клинок. Я, в свою очередь, вспарываю бок безусому юнцу, наметившего было, напасть на раскрывшегося окольничего сзади. И оглядываюсь вокруг, дрожа от нахлынувшего возбуждения.