Федор Михайлович Достоевский

По свидетельству А. Я. Панаевой, у Некрасова с Достоевским произошло бурное объяснение по поводу этого «Послания»: «…Когда Достоевский выбежал из кабинета в переднюю, то был бледен как полотно и никак не мог попасть в рукав пальто, которое ему подавал лакей; Достоевский вырвал пальто из его рук и выскочил на лестницу. Войдя к Некрасову, я нашла его в таком же разгоряченном состоянии. «Достоевский просто сошел с ума! — сказал Некрасов мне дрожащим от волнения голосом. — Явился ко мне с угрозами, чтобы я не смел печатать мой разбор его сочинения в следующем номере. И кто это ему наврал, будто бы я всюду читаю сочиненный мною на него пасквиль в стихах! До бешенства дошел».

Только через тридцать лет Достоевский снова сблизился с Некрасовым, а после смерти поэта признался, как Некрасов был ему всегда дорог. Всю последующую творческую жизнь Достоевский, хотя никогда и не мог забыть первую встречу с Белинским, резко, и не всегда справедливо, высказывался о нем. Но, может быть, Достоевский вспомнил о таком своем отношении к критику, когда незадолго до смерти вложил в уста Алеши Карамазова в последнем романе «Братья Карамазовы» такие слова: «Может быть, мы… будем смеяться и над теми людьми, которые говорят, вот как давеча Коля воскликнул: «Хочу пострадать за всех людей», — и над этими людьми, может быть, злобно издеваться будем». Начавшаяся ссора с Тургеневым превратилась в историю одной вражды, и только за полгода до смерти, в своей знаменитой Пушкинской речи, упомянув Лизу Калитину из «Дворянского гнезда» в числе замечательных русских женщин, Достоевский как бы помирился с Тургеневым, завещав потомкам не вражду, а великое художественное слово.

После ссоры с окружением Белинского Достоевский меняет круг знакомых и в конце 1846 года сходится с братьями Бекетовыми — Андреем Николаевичем (1825–1902) — впоследствии крупным ученым-ботаником и Николаем Николаевичем (1827–1911) — затем знаменитым химиком. В кружок его ввел их старший брат Алексей Николаевич, товарищ Достоевского по Инженерному училищу. Это был на редкость гостеприимный дом, в котором всегда собиралось большое и веселое общество. Здесь тоже бывали живые беседы, жаркие споры, но никогда не доходило дело до ссор или оскорблений. Д. В. Григорович — единственный из мемуаристов, кто рассказывает о принадлежности Достоевского к кружку Бекетовых, глухо упоминает о том, что в этом кружке «везде слышался негодующий, благородный порыв против угнетения и несправедливости», и не пишет о том, что это был социалистически настроенный кружок и, таким образом, Достоевский посещал его еще до знакомства с М. В. Петрашевским. (Еще раньше с социалистическими и коммунистическими идеями его познакомил Белинский.)

Зимой 1846 года Достоевский с братьями Бекетовыми делает опыт «ассоциации». «Бекетовы вылечили меня своим обществом, — пишет он брату. — Наконец, я предложил жить вместе. Нашлась квартира, большая и все издержки по всем частям хозяйства — все — не превышает 1200 руб. ассиг. с человека в год. Так велики благодеяния ассоциации… Видишь ли, что значит ассоциация? Работай мы врозь, упадем, оробеем, обнищаем духом. А двое вместе для одной цели — тут другое дело».

К этому же времени относится знакомство писателя с литературным салоном Майковых, где Достоевский, по словам доктора С. Яновского, разбирал «со свойственным ему атомистическим анализом» характеры произведений Гоголя, Тургенева и своего «Господина Прохарчина» Дружба Достоевского с поэтом Аполлоном Николаевичем Майковым (1821–1897) сохранилась на всю жизнь, хотя и испытала некоторые «трещины» и «заминки», когда в 1875 году Достоевский неожиданно для Майкова напечатал свой роман «Подросток» в демократических «Отечественных записках» Некрасова.

Достоевский живет в нужде, «на поденной работе» у издателя «Отечественных записок» Андрея Александровича Краевского (1810–1889). Он задолжал ему большую сумму денег и с трудом перебивается от аванса до аванса, хочет писать большой роман, но из-за денег вынужден сочинять вещи «легкие».

Но даже сочиняя вещи «легкие», Достоевский создает ряд шедевров, объединенных одной темой — мечтательство. Именно эта тема помогла ему и преодолеть разрыв с Белинским и кругом «Современника», и найти, в противовес «натуральной школе», новую, свою художественную манеру письма.

В 1847 году Достоевский пишет ряд очерков в газете «Санкт-Петербургские ведомости» под общим заглавием «Петербургская летопись». Умирает фельетонист этой столичной газеты Э. И. Губер, и Достоевский принимает предложение занять его место. Писателя привлекает возможность в непринужденной, живой и доверительной форме беседовать с читателями, и «Петербургская летопись» —. первая попытка, прообраз будущего «Дневника писателя».

Достоевский делится своими наблюдениями над современными нравами, отношениями людей, впечатлениями о литературных новинках или событиях. Из этих очерков писатель черпает содержание своих произведений конца 1840-х годов: «Хозяйка» (1847), «Елка и свадьба» (1848), «Белые ночи» (1848).