Федор Сологуб

Как в сказках Сологуба, так и в реальности договориться по-хорошему не удается. Жил балованный мальчик Кисынька, и родители никак не могли его образумить. Тогда домашние нежити собрались за печкой и стали решать, как воспитать Кисыньку. Сначала пришли белые улещивать, потом серые — скучно разглагольствовать, за ними черные — угрожать, а потом уже и красные — пришли и спалили весь дом, так что остались от Кисыньки одни косточки. Так и в русской истории приходит период пролития крови, когда одними переговорами уже ничего не решишь.

В застенках появляются политические заключенные. Тюрьмы сырые и мрачные, в них дурно пахнет, и лучики света не хотят туда наведываться. Но вот Солнце поймало шаловливого лучишку за волосы и в наказание за проказы послало его хоть на пять минуток к арестанту. А для бедного узника и это был великий праздник.

Некоторые из сказок Сологуба настолько символичны, что можно приписывать им политический смысл, а можно и более широкий. Этот жанр писатель опробовал задолго до Русско-японской войны и первой русской революции и, собрав сказки, издал отдельной книгой. Но у них находилось мало внимательных читателей, пока писатель не обозначил для сказок четкий круг социальных трактовок. В этих коротких историях были и зачатки абсурдизма («Харя и кулак»), и образцы детской логики — типичные анекдоты из семейной жизни («Золотой кол»), и философские миниатюры об относительности всего сущего («Два стекла»), и сатира на нравы («Склад дивных див и хороший мальчик»).

В целом с обретением политических смыслов тексты Сологуба стали менее символичными, большинство критиков восприняли это как неудачу писателя. Но если рассматривать его творчество как развивающуюся систему, к нему, безусловно, добавилась еще одна краска, способная не обеднить, а лишь обогатить художественный мир писателя.

Первая русская революция закончилась реакцией, достигнутая демократизация оказалась недолговечной. Современная писателю критика часто воспринимала роман Сологуба «Мелкий бес» как сатиру на окостенение общества, как новую историю чеховского «футлярного» человека. Действительно, в романе есть и социально-политический пласт. Главный герой романа, учитель Передонов, сжигает сочинения Писарева, ходит в церковь только для того, чтобы на него «не донесли», боится, что о его проступках доложит в полицию его собственный кот. По специальности он учитель-словесник, однако его литературные вкусы определяются чисто социальными факторами: Пушкин не выслужил больших чинов, Мицкевич принадлежит к польской нации, от которой можно ожидать бунта. То Пушкин, то Мицкевич впадают у Передонова в немилость, и портрет опального поэта отправляется в отхожее место. Однако социальное прочтение романа — только один и самый поверхностный слой его интерпретации. Анастасия Чеботаревская писала впоследствии о критике, что та привыкла «смотреть на эту вещь исключительно с точки зрения… „быто-описательной“, „историко-гражданственной“». Не все критики знали, что роман создавался задолго до первой русской революции и был совсем о другом. В нем вся жизнь — и поэзия, и грязь, воплощенная в образе ретрограда Передонова, — была материалом для сотворения мифа.

Глава шестая МЕЛКИЙ БЕС

            Недотыкомка серая
Всё вокруг меня вьется да вертится, —
То не Лихо ль со мною очертится
Во единый погибельный круг?

            Недотыкомка серая
Истомила коварной улыбкою,
Истомила присядкою зыбкою, —
Помоги мне, таинственный друг!

Секрет чертовской популярности. — Фантастика обыденного. — Братская нежность. — Бессмертие Передонова. — Романы о сатане

Главный роман Сологуба «Мелкий бес» — самый гармоничный из созданных им крупных прозаических текстов. Он динамичен и оригинален, порок в нем узнаваем до заразительности, красота — неуловима и поэтому убедительна. Как и предыдущий роман «Тяжелые сны», он создавался долго, десять лет — с 1892 по 1902 год. Творческая зрелость писателя проявилась в том, что на этот раз сокращения и правки романа были сделаны без скандалов. Сологуб нашел в себе силы выкинуть из первоначального варианта побочный сюжет о визите в город двух литераторов и множество сцен телесных наказаний, которые оскорбляли вкус первых читателей рукописи. История создания «Мелкого беса» — это торжество редактуры и смирения авторских притязаний, торжество чувства меры. А ведь середина, как писал Мережковский, — это и есть черт, вечный компромисс, не знающий крайностей. Роман Сологуба — о черте в нас. Добужинский, нарисовавший недотыкомку для обложки романа, вспоминал о своих последующих визитах к писателю: «…в книжном шкафу за стеклом выглядывала „недотыкомка“, мной нарисованная». Она ернически поглядывала на житье-бытье своего создателя.