Федор Волков

Одиннадцатого сентября по повелению Елизаветы Дмитревского и Алексея Попова определили в Шляхетный корпус, присоединив их к группе певчих, уже начавших там обучение. Они должны были проходить общий курс наук, а также заниматься языками, танцами и рисованием — кроме «экзерциций воинских».

В середине декабря 1752 года царский двор отбыл в Москву, где и пробыл до мая 1754 года. Вместе с ним взяты были в первопрестольную придворные итальянские и французские труппы, а также ярославцы Федор и Григорий Волковы, которые стали именоваться «московскими комедиантами». Они в качестве певчих участвовали в итальянских оперных спектаклях. Таким путем надеялись приобщить их к господствовавшим канонам сценической игры.

Из письма Ивана Дмитревского Федор вскоре узнал, что в корпусе начали их обучать комедиантскому делу на классицистский манер, вместе с бывшими певчими заняли подготовкой трагедии под началом шляхетных педагогов, а паче других Александра Петровича Сумарокова. Письмо дало новое направление мыслям Волкова: надо соединяться, составлять еще одну труппу, — как он уже делал несколькими годами ранее в Ярославле, — приискивая и научая способных к лицедейству русских людей.

И со свойственной ему напористостью Федор начинает хлопотать о возвращении в Петербург, в корпус Шляхетный, где и станет формироваться профессиональное ядро будущего театра. И вот наконец подписан долгожданный «ордер». 9 февраля 1754 года в соответствии с высочайшим повелением директор Шляхетного корпуса князь Б. Г. Юсупов приказал находящихся в Москве российских комедиантов Федора и Григория Волковых определить для обучения в корпус и «содержать их во всем против кадетов, и обучать французскому и немецкому языкам, танцовать и рисовать, смотря кто к какой науке охоту и понятие оказывать будет, кроме экзерциций воинских».

В отличие от других кадетов братья Волковы оказались в привилегированном положении. Помимо бесплатного стола и обмундирования они продолжали получать жалованье как «комедианты» — Федор сто рублей в год, Григорий — пятьдесят. Также имели возможность содержать «служителей»(то есть лакеев).

Конечно же, по пути в Петербург братья не упустили случая завернуть в родное гнездо — в Ярославль. Надо было также уладить начавшиеся неприятности по содержанию серно-купоросных заводов. Сводная сестра Волковых М. Ф. Кирпичева требовала «означенных Волковых, яко чужеродцев, за нерадетельное ими оных заводов произвождение и за неимением у них капиталу от владения тех заводов отрешить».

Берг-коллегия, куда поступили в конце концов все документы, постановила отдать заводы Кирпичевой, а Волковых «из заводчиков выключить и впредь их заводчиками не считать, а быть им наряду с купечеством». Впрочем, на судьбу Федора и его братьев обстоятельство это вряд ли могло оказать серьезное воздействие. Заводы перестали для них быть источником доходов; что касается привилегий, даваемых званием заводчика (освобождение от рекрутской повинности, воинских постоев и тому подобное), то поворот в судьбе Федора, возникшая близость его к придворным кругам сулили и новые перспективы в общественном положении.

Глава 3 «О время! О судьба…»

Из Ярославля Волков поспешил в Петербург.

Почтовая тройка, на которую Федор пересел на ямской станции в Славянке, лихо выкатилась на Марсов луг, свернула в Большую Немецкую улицу, остановилась у подъезда императорского Почтового двора. Выйдя из кибитки, Федор расстегнул тулуп, размял затекшие ноги. Жмурясь от яркого солнца, огляделся по сторонам, потом подхватил свой дорожный сундучок и двинулся вперед. День был морозный, ясный и, на удивление, безветренный. Из труб над домами струились, уходя круто вверх, столбы серого дыма. Волков миновал Зимний дворец Елизаветы Петровны и вышел на Адмиралтейскую площадь. Справа, в просвете между зданиями засверкала золотая игла Петропавловского собора. На улицах было немало праздно-гуляющей публики. Торопливо шагали разносчики товаров, некоторые несли корзины, поставив их на голову. Промаршировал отряд солдат с развернутым штандартом впереди. С Невской перспективы завернула навстречу богато украшенная карета, которую тянули четыре пары лошадей в нарядной сбруе. Мужичок в залатанном тулупе и треухе, помахивая вожжами, шел рядом с розвальнями, груженными сеном. Покрикивая на шарахающихся пешеходов, проскакали несколько всадников — офицеров конногвардейского полка.

За Адмиралтейством Волков свернул к Неве — там от церкви Иоанна Далматского по льду реки была проложена дорога на Васильевский остров. Известный всему Петербургу Меншиковский дворец, где помещался Шляхетный корпус, был виден издалека. Дворец строился в стиле итальянского палаццо. Парадный фасад четырехэтажного здания украшали узорчатые наличники, шесть скульптур по карнизу, балкон с красивой балюстрадой. С крутой, из медных листов кровли уже капала первая весенняя капель, искрились на солнце сосульки. С радостным чувством подходил Федор ко дворцу — предвкушал встречу с Дмитревским и Поповым, с которыми не виделся больше года.