Федор Волков

Мечты о лучезарном будущем становились явью. Через пять лет генерал-аншеф Александр Иванович Шувалов стал иметь под своей «дирекцией» Тайную розыскных дел канцелярию — высший орган политического сыска. Созданная еще Петром Первым по делу царевича Алексея и его приверженцев, она просуществовала тогда восемь лет и вновь была создана в царствование Анны Иоанновны стараниями жестокого и подозрительного Бирона. «Русскими должно повелевать кнутом или топором», — говаривал «курляндский конюх», и головы подданных империи летели тысячами: более ста тысяч голов было положено на плаху «веселым и обаятельным» палачом.

Вступив на престол, Елизавета Петровна дала слово отменить смертную казнь. И она свято блюла свой обет, никого не карая смертью. Правда, под кнутом и батогами, случалось, умирали, но на то уж была воля божья. Лишить жизни тремя ударами кнута мог не каждый палач, да кто ж и считал их — эти удары! Однако ж больше ссылали в места, не столь отдаленные. За двадцать лет царствования Елизаветы таких ссыльных набралось около ста тысяч.

Тайная канцелярия «слово и дело государево» — продолжала наводить ужас на подданных империи.

Всесильным же стал брат Александра Петр Иванович. Был он женат на Мавре Егоровне Шепелевой, фрейлине Елизаветы с достопамятных времен. С тех самых времен, когда и Мавра Егоровна, и сама Елизавета Петровна чуть было избежали следствия в той самой Тайной канцелярии.

В ту пору, после смерти Петра II, цесаревна Елизавета Петровна осталась единственной в России законной претенденткой на русский престол и, стало быть, самым опасным конкурентом царствующей государыне. Анна Иоанновна ни на минуту не упускала из виду веселую затворницу Александровской слободы, где хоть и потешались невинными домашними спектаклями да беззаботным катанием на качелях, однако ж и росла глухая вражда к ненавистной бироновщине и немецкому засилью. Это уже становилось опасным.

И вот весной 1735 года генерал Ушаков объявил в Тайной канцелярии, что ее императорское величество указали «дому ея высочества благоверной государыни цесаревны Елизаветы Петровны регента певчего Ивана Петрова взять в Тайную канцелярию и какия в квартире его есть письма и тетради и книги скорописный и уставный — для разсмотрения все забрать в Тайную канцелярию».

Петрова арестовали, а в доме его обнаружили средь прочих бумаг два письма и тетрадку, кои сразу же обратили на себя внимание. Первое письмо имело заголовок: «О возведении на престол российския державы»; во втором упоминалось о принцессе Лавре; в тетрадке писалось о «гадании философском». Все эти бумаги были срочно отосланы «на разсмотрение» новгородскому архиепископу Феофану. Просмотрев бумаги, осторожный Феофан посоветовал: «Допросить, до которого лица то написано и пением действовано, и когда и где? Второе — часть то комедии: где ж она была? кто сочинял? кто принцесса Лавра и вся история или фабула откуда вынята?»

Регенту Петрову, пригрозив смертной казнью за утайку истины, приказано было ответствовать по всем пунктам. И он показал: «Второе письмо — «явление» выписано из комедии, составленной в Москве в 1730 или 1731 году фрейлиной государыни цесаревны, что ныне за камер-юнкером Петром Шуваловым, Маврой Егоровною дочерью Шепелевой; а по чьему приказу ту комедию она сочиняла и в какой силе о принцессе Лавре написано, того он не ведает; токмо признавает он, что о принцессе Лавре упомянулось в той комедии в образе богини… Действие исполняемо было при государыне цесаревне им, Петровым, и другими певчими, також и придворными девицами, для забавы государыни цесаревны; и посторонних, кроме придворных, никого на оных комедиях не бывало. А откуда оныя комедианская фабула вынята, того он не знает».

Петрова отпустили с миром, однако ж строго наказав: «о чем в Тайной канцелярии спрашиван и что в разспросе своем показал, чтобы о том разговора ни с кем не имел, никому не разглашал, також и государыне цесаревне об оном ни о чем отнюдь не сказывал».

Петров «не сказывал», и Елизавета Петровна узнала об этом лишь после того, как стала императрицей. Случайно.

Теперь понятно, почему «сочинительница» Мавра Егоровна, женщина злобная, мстительная и жестокая, к тому ж уродливая, пользовалась у императрицы таким доверием, каким, может быть, не пользовался даже ее «нелицеприятный друг» Алексис Разумовский. Это доверие императрицы перешло и на мужа фрейлины, бывшего камер-юнкера Петра Ивановича Шувалова, который стал фактическим руководителем ее правительства.

И эти первые люди государства, увы, не чувствовали себя уверенно в зыбком мире интриг и дворцовых переворотов, благодаря одному из которых и сами обрели свою судьбу.

Увлечение императрицы красавцем Никитой Бекетовым пришлось Шуваловым очень не по праву: фаворит для государыни первый человек не только в сердечных делах. Здесь нужен был свой человек. И судьбою Бекетова занялась сама многоопытная и изворотливая Мавра Егоровна.