Федор Волков. Его жизнь в связи с историей русской театральной старины

Искра Божия определила Волкову его житейскую дорогу – это была область искусств, где он был совершенно свой человек. Актер и драматург, поэт и музыкант, живописец и скульптор, – Волков всецело отдался страсти к театру, совмещающему в себе различные сферы искусства. Произведения Волкова по разным родам искусства не дошли до нас, о них имеются лишь упоминания. Его работе приписывают мраморный бюст Петра Великого и картину, написанную масляными красками, на которой он изобразил себя и братьев в сцене из какой-то трагедии. Оба произведения утрачены. Волковым сделаны резные царские врата в Николо-Надеинской церкви в Ярославле и рисунок, по которому устроен иконостас в той же церкви.

Литературные произведения Волкова тоже не дошли до нас, не считая нескольких переводов пьес Мольера, хранящихся в Парижской библиотеке, некоторых песен и эпиграммы, приводимой всеми его биографами. Вот эта эпиграмма:

Всадника хвалят: хорош молодец.
Хвалят другие: хорош жеребец.
Полно, не спорьте: и конь, и детина —
Оба красивы, да оба скотина.

“Ода Петру Великому”, о которой с похвалой отзываются первые биографы Волкова, не сохранилась. Таким образом, единственным уцелевшим свидетельством дарований основателя русского театра является для нас программа маскарада “Торжествующая Минерва”.

Старинная хроника русского театра приписывает Волкову больше 15 различных пьес для сцены, о которых можно судить лишь по заглавиям и по названиям действующих лиц. Оригинальные пьесы Волкова – все бытовые. В комедиях его “Суд Шемякин”, “Всякий Еремей про себя разумей” и “Увеселение московских жителей о масленице” – действующими лицами являются Шемяка, секретарь суда, купцы, офицеры, слуги, мещане-разночинцы. Бросается в глаза та особенность этих комедий, что имена действующих лиц не носят по большей части книжного, придуманного характера, как это было в старину, когда на сцене действовали Чистосерды, Прелесты, Миловзоры и т. п.

Из переводных пьес хроника перечисляет “Магомета” Вольтера, “Эсфирь” Расина, “Титово милосердие” и несколько других пьес с итальянского, французского и немецкого языков. В своих бытовых комедиях Волков был, следовательно, одним из первых драматургов, вводивших на русскую сцену в художественной форме явления повседневной действительности, сближавшие сцену с жизнью.

Сценическая деятельность Волкова не оставила никаких вещественных следов: таково уж вообще свойство деятельности актера. В немногих рассказах и воспоминаниях современников о Волкове не встречается подробного разбора его игры. Из коротких отзывов о Волкове как об актере видно, что он обладал большим сценическим дарованием. Когда он со своей труппой приехал в Петербург, опытные и знающие люди увидели в нем и его товарищах огромные сценические способности. Его игра, – насколько это было возможно при тогдашнем репертуаре и понятиях о сценическом творчестве как об искусной декламации, – была, по выражению Новикова, “только что природная и не украшенная искусством”. В игре Волкова всегда слышалось внутреннее чувство, он без театральных эффектов очаровывал своих слушателей. Это стремление к правде, к натуральности в сценической передаче сделалось впоследствии отличительным свойством русских актеров. Еще в одном из отзывов говорится, что Волков был первый и лучший трагический актер, а в другом – что лучшая его роль была роль “бешеного”. Это выражение, всего вероятнее, надо понимать в том смысле, что в игре Волкова было много чувства, что он хорошо умел изображать бурные страсти и бешеные порывы. По словам Новикова, по “учреждении” русского театра Волков показал свои дарования во всем блеске, все увидели в нем великого актера, и слава его была засвидетельствована иностранцами.

В одной хронике старинного русского театра насчитывается больше 60 ролей, которые играл Волков. Тут встречаются комические, трагические и характерные роли.

Волков не оставил после себя сценического наследства в виде так называемой школы, в виде традиций, переходящих от одного поколения актеров к другому, хотя наверняка ему пришлось быть руководителем собранной им труппы и в этом отношении. Труды по организации первого театра и слишком ранняя смерть не дали ему возможности применить свои способности на поприще образования сценических сил в более широких размерах.