Федорочев Алексей. Лось

   В красивых женщинах в форме определенно что-то есть. Угадать возраст я бы не взялся, но где-то около тридцати - тридцати пяти. Подтянутая брюнетка со строгим волевым подбородком. Грудь, талия, попа - все при ней в приятной пропорции, перевес я тоже не люблю. И не соплячка-малолетка, которые пока не вызывали у меня нужных шевелений: прошедших десяти дней в чужом теле мне никак не хватило, чтобы перестроиться на собственную юность, и сикавки - вчерашние или нынешние школьницы подсознательно воспринимались табу.

   Мой восхищенный взгляд не остался незамеченным.

   - Зоя.

   - Миха, - возможно стоило бы представиться как-то по-другому, но я боялся, что на не свое имя не откликнусь, что вызовет гораздо больше подозрений.

   Аппарат требовал проверки, а когда женщина знает, чего хочет - жить проще. Сначала чай за знакомство, потом коньячок из ее запасов. Не напиться - боже упаси! - только для раскрепощения.

   Вызволяя крепкие полушария из плена тесного кителя, наткнулся на сбрую.

   - О! Пистолетики!

   На мое дилетантское заявление (местных марок я не знал) Зоя фыркнула и помогла разобраться в застежках. Проведя пальцами по оставшимся после белья и ремней красным следам, зарылся лицом в восхитительные возвышенности. Освободившиеся руки пустились в путешествие по линии бедер. Где сразу наткнулись на ножны. Озадаченно вывернулся из объятий и приподнял смятую юбку.

   - Да ты опасная женщина!

   Полковник в чулках с ножнами на подвязке смущенно отстегнула нож с ноги.

   - А где базука? Здесь... или здесь?

   - Ищи, малыш...

   Юное тело подвело и опозорило. "Итицкая сила! Масюня! Ты хоть что-то без одобрения мамочки делал?!" Пришлось снова пускать в дело руки, губы и язык, заминая неловкость. Но сто сорок искр в крови - это не только неизвестные пока способности, это еще и повышенная регенерация или, как в данном случае, быстрое восстановление.

   Довольные и помятые, мы оторвались друг от друга только час спустя. Одеваться не хотелось. Дотянулся до так и не убранной сумки, в боковом кармане которой должна была находиться собранная на дорогу снедь.

   - Будешь? - предложил Зое сверток с пирожками.

   - А давай!

   ВИП-купе было даже оборудовано умывальником. Схомячив нисколько не меньше чем я, Зоя выбралась из постели, перешагнув через мои ноги, и стала ополаскивать испачканные руки, попутно приводя в порядок спутанные пряди и смазанную косметику. Проектировщиком купе явно был мужчина, потому что и раковина, и зеркало располагались низковато, заставляя женщину наклоняться, открывая мне вид на неизученный тыл. Это упущение срочно требовалось исправить.

   В качестве подпорки умывальник не годился, поэтому развернул Зою на откидной столик, смахивая на пол пистолеты и нож. По проторенному пути новый акт пошел замечательно, но взгляд на раскрытую косметичку подарил хулиганскую мысль. Не прекращая движений, дотянулся до баночки с прозаическим названием и стал втирать крем меж белых ягодиц.

   - Нет-нет-нет!... - заелозила она животом по столу.

   - Да... - шепнул я ей на самое ушко.

   Какому лейтенанту, а я так и уволился в этом звании из доблестной и непобедимой, не хотелось поиметь вышестоящих по званию особо извращенным способом, пусть и в переносном смысле? А у меня выпал шанс сделать это на практике, осуществить, так сказать, мечту безвозвратно сгубленной сапогами молодости. И дураком я буду, если не воспользуюсь возможностью.

   - За неподшитый воротничок! За расстегнутую пуговку! За неотданную вовремя честь! - распаляясь, я загонял себя все глубже и глубже, а тело подо мной стонало и извивалось отнюдь не от боли.

   - И за самоволку... - выдохнула она на последнем толчке.

   - И за нее тоже, - поцеловал в уязвимое место между шеей и плечом, вынуждая ее еще раз дернуться, а меня - зажмуриться от удовольствия.

   Утро начинается хорошо, если начинается не с кофе. Или не только с кофе. Но одним кофе сыт не будешь, а завтрак мы безнадежно пролюбили. Таскаться до вагона-ресторана я и не собирался - чем меньше людей увидит меня здесь, тем лучше, но от запасов остались рожки да ножки, а следующая стоянка, чтобы прикупить чего-то на перроне, стояла в расписании не раньше, чем через два часа. А еще через три - первопрестольная. А у меня "язва" и диета. Такими темпами я копыта отброшу раньше, чем доеду.

   - Какие проблемы? - удивилась Зоя, стоило мне заикнуться о голоде.

   Нажатие на незамеченный мной звонок привел к нам всё того же проводника, держащего покер-фейс не хуже широко припиаренного в моем мире Бэрримора. И лишь лукавые искры на дне глаз показывали, что тайной происходящее в купе для него не являлось. Неудивительно - его место находилось за тонкой перегородкой, об которую мы периодически стукались в процессе.

   Поели. Подремали. Повторили на посошок.

   - Девчонки намекали на особенный подарок к отпуску... - мурлыкнула она, уже окончательно облачаясь обратно в форму, когда в окне начали мелькать вокзальные сооружения, - Но я и не подозревала, что он будет таким... сладким! - и она властно поцеловала меня.

   Оскорбиться - не оскорбиться?