Федорочев Алексей. Лось

   - Подчиненные твои. Куратор у вас... у нас теперь новый, точнее новая. Целого майора выделили, ценят Димыча! Но ты же знаешь Воронина - он с ней сразу не поладил, а тебя, как его любимчика, она уже заранее недолюбливает, вряд ли чем-то поделится, - намотал на ус, с новым куратором познакомиться еще не довелось, - Вот, собрал с миру по нитке. Изучай у меня, выносить нельзя.

   - Спасибо! - узнать о новеньких я не откажусь, - Скажи сначала сам по ним.

   Январское окно сломало установку "начальник - подчиненный". Угорина я простил, но начальником больше не считал, да он и сам, выпущенный под слово шефа, не рвался командовать. Теперь мы стали коллегами, делающими одно дело, и он это принял, несмотря на разницу в возрасте и опыте.

   - Начну с лейтенанта - Отрепина Павла. Двадцать три, фамилия не на слуху, но сын кого-то из верхов, шел в авиацию, забраковали по здоровью.

   - С полутора сотнями? - слушая Угорина, я листал папку утреннего знакомца.

   - Официально - да, а неофициально - отказался спать с командиршей.

   - А что так? - это для меня, воспитанного в другом мире, подобное было в диковинку, я бы как раз обратной ситуации не удивился, зато здесь случалось сплошь и рядом, и никто в сложившемся порядке ничего странного не замечал. Тем интереснее становился обсуждаемый персонаж. - Не для нее цветочек цвел?

   Угорин хохотнул:

   - Выражаешься ты иногда!.. Но в точку: не для нее. Целиком истории я не знаю, мне и это-то птичка на хвосте принесла по старой дружбе, но в итоге разобиженная девица тоже оказалась непростой и, видимо, из семьи повыше Отрепиных. Потому что отстранили и перевели только Пашу. Полгода прозябал в богом забытом гарнизоне, теперь получил назначение сюда. Сам вызвался. Горит желанием всем доказать, так что ты его придерживай, в голове у него одно геройство. Хотя так парень серьезный.

   - Для нашего дела не худший замес. Чтобы на тварей лезть, капелька безбашенности не лишняя.

   - Не лишняя, это когда капелька, - остался при своем мнении Алексей Игоревич, - Почти все остальные - фифы (прим. презрительное сокращение фельдфебеля). Все разные. Про Анатолия Крижа тебе наверняка Кудымов напоёт...

   - Что, Макс и до вас добрался? - удивился я. Какой-то дружбы между Угориным и моим соседом раньше не замечалось и сомнительно, чтобы Макс делился с капитаном наболевшим.

   - До меня не добрался, но мне по должности положено знать, что в ваших пустых головах творится! - отрезал Угорин, забыв, что с прежней должностью распрощался, - Криж... ни рыба, ни мясо, этот Криж. Невнятный совсем. Характеризуется с каждого места образцово, но обрати внимание - дольше года нигде не задержался. Здесь пока никак себя не показал, но они тут все никак себя не показали.

   - А поподробнее можно? Что значит "не показали"? - с профессором до обеда толком поговорить не удалось, и мне пока было непонятно, что у него происходит с новенькими. Отложив папки, чтобы подчеркнуть внимание, посмотрел на капитана.

   - А то и значит! Не складывается у них с "девяткой"! Вроде не дуболомов прислали, стараются, а ни они Воронина не понимают, ни он от них ничего толком добиться не может! Димыч уже руки почти опустил, пока не увидел, как ты сегодня "танцуешь". Классные ведь?!

   - Неотшлифованные пока, моя старая лучше была, но поддерживаю! Классные! Еще бы попрыгать! О! Точно! Профу хотел сказать насчет прыжков еще тогда: надо закрылки какие-нибудь, чтобы хоть чуть-чуть маневрировать в воздухе, а то твари меня несколько раз подлавливали на финише!

   - Димычу скажи. Мысль богатая, а у него голова не чета моей, - и вдруг без всякого перехода, - Страшно было?

   - До выхода - да, а потом уже нет, некогда было.

   - Так всегда и бывает. Я ведь сам семь окон отражал. Три - всадницы схлопнули, а четыре раза пришлось сутками стоять, пока поток не завернет. Всадницы с тварями рубятся, а ты стоишь как дурак, смотришь, и чего только ни передумаешь! И маму вспомнишь, и папу! А потом и мыслей не остается, кроме одной: только бы патронов хватило!

   - Про патроны я тоже вспоминал, очень жалел, что мало и не трассирующие.

   - Кто ж знал, что так выйдет! - вздохнул капитан, - Ладно, давай дальше. Про Крижа я вот что тебе хочу сказать - чуть что не понравится, бракуй его, имеешь такую власть. Нам пришлют другого, а приятелю твоему легче станет, а то он со всеми собачиться начал, не дело это.

   - Посмотрим.

   - Посмотри, это само собой, - покладисто ответил Угорин, - И последний из мужской части - Яков Перепелицин. Вот его к нам точно по остаточному принципу отдали. На тебе, боже, что нам не гоже! Я с ним все пословицы про дураков вспоминаю: "Пошли дурака молиться, так он и лоб расшибет!" - вот ровно с него списано! Вроде и задание слушает, и пыхтит-старается, а результат плачевнее всех! Один экз запорол до полного отказа, их раньше четыре было.

   - Так и сейчас четыре?

   - Э, нет! Свой не считай, Димыч его лично для тебя делал! С самого начала ни дня не сомневался, что ты вернешься, даже Наталье трогать не давал! Миша, говорит, приедет, тогда и возьмет.

   Польстило. Как есть, польстило!