Феечка

«Что стало с моей дочерью, скажите мне?» – искренне и доверчиво спрашивает Андреева какой-то человек, в два раза его старше. Почему Андреева? А кого еще? Больше не у кого спросить. Священника в церкви? Что тот ему скажет в ответ? «Бог терпел и нам велел?» Бог вообще-то был против несправедливости, за бедных и за тех, кого ущемляют, а не пел осанну царям и сильным мира сего, в отличие от наших церковников. За то его и распяли, нашего Бога. А были еще и другие боги, тоже не служившие царям и не призывавшие людей быть безгласными холопами.

«Как нам жить? Вокруг все пьют, потому что нет работы…»

«Что происходит со страной? Рухнули все надежды…»

«Открыл свое дело, да все прогорело, сетевики задавили, остался нищ и гол…»

«Получила высшее образование, инженеры никому не нужны, работаю в продуктовом магазине, слежу за узбеками-фасовщиками, перевешиваю за ними товар…»

«Пришла разнарядка – уволить половину доцентов, за счет этого повысить зарплату остальным. Говорим – не надо, будем работать как есть, терпеть и работать. Мы же наукой занимаемся… „Нет! – отвечают. – Разнарядка! Жалко друга – увольняйся сам!“»

«Половину врачей в консультации сократили, работаем с восьми до девяти, последнюю пациентку даже не ненавижу – просто не вижу и не слышу. Угроза выкидыша, опухоль, кровотечение… – киваю, мне все равно, когда двенадцатый час сижу с ними. И так – каждый день. Не могу! Невыносимо! Можно уволиться, пойти в соседнюю продуктовую лавочку, пол мыть, если возьмет хозяин Рифат, их уборщица, моя пациентка, пошла рожать четвертого… Пол пока моет продавщица, и у нее в это время воруют…»

Ульяна читала спокойно, тут же копировала и отправляла в отдельный файл те письма, которые ей казались наиболее важными. Я же просто сидела в шоке и читала, читала. Мне кажется, я видела лица этих людей – разные, молодые и не очень, но все с надеждой обращенные к Андрееву.

– Девочки, как у вас? – улыбающийся Андреев появился на экране моего телефона в режиме видеозвонка.

Я видела, как глянула Ульяна. На самом деле, как-то так получается, что главная у нас вроде бы она. А звонит он мне. Может быть, всего лишь ткнул тот номер, что первым вышел…

– Читаем, – ответила я.

– Закругляйтесь. Есть пять – семь хороших вопросов? Больше не надо.

– Есть.

– Все, посылайте мне и спускайтесь сами.

Когда он отключился, я спросила у Ульяны:

– А мы будем присутствовать на его онлайн-встрече?

Она пожала плечами.

Ощущение тревоги, радостной, но крайне волнительной, у меня не проходило. Я не могла поверить, что я сейчас час сидела на стуле, где обычно часами сидит Андреев. Пишет, думает, снова пишет… Что я смотрю в то же окно, что и он. Что я вижу его стены, его красную чашку с одним словом «Нет!» и недопитым кофе, что я могу погладить его прекрасных котов. Один лежал на сером низком кресле, раскинутом как летний шезлонг, второй сидел на подоконнике статуэткой.

Фотографий Лариски нигде не было. Но зато в трех местах я уже успела увидеть фотографии его дочки. Аня с Андреевым, Аня в саду, Аня в красивом платье, сфотографированная как для обложки журнала. Наверное, Лариска водила ее на фотосессию, фотография сделана явно в студии.