Феерическая Академия (СИ)

— Вот она! Предводительница восстания против нашего короля! – произнесла Мелюзина, показывая на меня волшебной палочкой и явно обрадовавшись моему появлению. – Это она подбила остальных учениц сбежать, это она была инициатором убийства феи! Она предала волшебную страну! За такой поступок она не должна ждать пощады! Она не настоящая фея, а человек, убивший фею и отнявший у нее крылья! Это люди подослали ее, чтобы она уничтожила всех нас! Все помнят, как она пыталась вызвать дракона. Какие еще доказательства нужны?

Я чувствовала, как мне заламывают руки. Сверкающее платье Мелюзины переливалось драгоценными камнями.

— Конечно, очень жаль, что так получилось, — тут же вздохнула Мелюзина. – Король как раз отправился за ней и другими предателями! Я думаю, что мы приговорим ее к вечному заключению! Не к смерти… Простите меня за эту слабость, но она – одна из моих учениц, поэтому считаю, что мы должны проявить капельку милосердия!

Все тут же захлопали, глядя на меня, бывшую фаворитку. «Милосердная Мелюзина!», - кричал кто-то из присутствующих, а остальные подхватили крик.

— Уведите ее, — негромко приказала Мелюзина. – Посадите ее в ту камеру, где он ее не найдет никогда! Даже Оберон. И откуда она никогда не сможет выбраться! Даже если уменьшится! Обыщите ее, как следует! Она хитра и изворотлива!

Меня вывели, отобрав волшебную палочку. Через мгновенье я оказалась в хрустальной камере, похожей на банку. Стражники вытряхивали содержимое моего корсета, а передо мной появилась Мелюзина, глядя на ворох бумаг и мою палочку. В какой-то момент я почувствовала, как один ловкий мыш заполз мне в трусы, затаившись в районе попы. Его хвост свисал вниз по моей ноге.

— Достаточно, — произнесла Мелюзина, поигрывая палочкой. Она сгребла все бумаги и дала знак страже покинуть баночку. Стражники поклонились и исчезли, оставив нас наедине.

— Ну что, голубушка, — улыбнулась Мелюзина, склонив голову. – Вот ты и попалась! Давно я хотела упечь тебя подальше, а тут как раз подвернулась такая возможность. Я с самого начала поняла, кто ты и кем приходишься Оберону, поэтому затащила тебя в Академию, записав в ученицы. Дракона, моя голубушка, вызвала тоже я. Точнее, помогла тебе. Ты так удачно вспомнила это заклинание, что я сама не ожидала! Мне достаточно было прикоснуться тайком палочкой к медальону Ллуда, который остался у меня. Но Оберон спас ситуацию. Жаль, конечно… Куда дернулась! Стой на месте! Ты же не хочешь остаток жизни провести жабой?

Я замерла, понимая, что ее так просто не проведешь.

— И цветочный горшочек разбился не просто так в ту ночь в коридоре, — улыбнулась старая моль.

— И сестра твоя умерла тоже не случайно, — сглотнула я, глядя на нее в упор. Может, попробовать? Может, рискнуть? Вдруг успею?

— А как ты догадалась? Пришлось разыграть этот балаган с маленьким принцем и его мнимым похищением, а потом предложить сестре прогуляться в лесу! – улыбнулась Мелюзина. – Я всегда заслуживала быть королевой, но Ллуд выбрал сестру. Увы, не все бывает так, как нам хочется. Но все можно исправить, если наберешься терпения, голубушка… Знаешь, искусство быть феей – это умение влиять на события так, чтобы никто не догадался, что это ты. Украдкой брошенное заклинание, умение оказаться в нужном месте в нужное время, чары, которые способны изменить ход истории… Сделать кого-то противным до омерзения, до желания убить на месте… А это — опыт, моя голубушка, опыт… Тысячи крестников и крестниц… Ну, пожалуй, уроков на сегодня достаточно. Тебе они все равно не пригодятся.

— Где Оберон? – спросила я, чувствуя, как меня знобит.

— Отправился искать изменницу! – таинственно улыбнулась Мелюзина. – Чтобы убить, разумеется! Но мы не скажем ему, где ты. А знаешь почему? Потому что я слишком стара, чтобы третий раз расчищать себе путь к трону. Умрешь ты, умрет и Оберон. И тогда править будет некому. Кроме меня, разумеется!

— Значит, Крейддилад убила ты? – напрямую задала вопрос я, а она улыбнулась, растворяясь в воздухе.

Как только Мелюзина растворилась в воздухе, оставив после себя дождик волшебных искорок, Павлик выпал из трусов, а я села на пол, глядя на аквариум, в котором придется доживать остаток короткой и яркой жизни.

— Не плач, мамочка, — пищал Павлик, а я баюкала его на груди. – Мы что-нибудь придумаем!

— Я так рада, что ты есть у меня, сыночек, — улыбнулась я, чувствуя, что никогда его не брошу. – Такой славный, маленький, пушистый! Слушай внимательно. Когда я умру, они все равно придут сюда, чтобы убрать меня, а ты постарайся выбраться? Понял? Ты все понял? Не смотри на меня так! Мама любит тебя! Помни об этом!

Меня трусило, а я видела, как сеть паутины покрыла грудь, расползаясь по шее. Нужно думать! Нужно выбираться! Собравшись с силами, я встала, ощупывая стекло и пытаясь боком разбить его, но ничего не вышло, а локоть гудел от боли. Я прикусила язык, вспоминая, что ругаться при ребенке – включать режим «почемучки».

— Тля! – не выдержала я, снова пытаясь разбить собой стекло. Я напоминала ту бабочку, которая бьется об оконное стекло, в надежде вылететь на улицу.