Феерическая Академия

— Оберон, Оберон, Оберон! – прокряхтела я, напрягая руки и пытаясь скинуть с себя тушку принца. Сердце замерло в тот момент, когда в небе послышался страшный грозовой раскат. Ветер поднялся такой, что листва вокруг зашуршала, взмывая вместе с порывами вверх. Страшный гром гремел, рокотал, сотрясал все вокруг, а я искренне надеялась, что принц придет в себя до того, как один очень темпераментный и скорый на расправу феерический король, решит, что принц пришел в меня!

Я слышала ржание коней, пытаясь скинуть с себя королевскую тушку, а где-то уже спешили про наши души ревнивцы.

— Вставай! – натужно требовала я, пытаясь выползти из-под придавившего меня принца. – Вставай!

— Сейчас встанет, — послышались тяжелые шаги, от которых мертвые предпочитали бы встать и перезахорониться в местечке поспокойней. Один резкий рывок, а бедный принц, едва пошевелился, повиснув на вытянутой руке разъяренного Оберона. Огненно-алые волосы облепили бледное, искривленное гневом лицо короля фей. Плащ, словно пламя, лохмотьями трепетал на ветру. А от одного его взгляда назад шарахнулся не только верный конь, но и целый полк мертвецов, которым, в принципе, терять уже было нечего.

Принц вяло приходил в себя, осматриваясь по сторонам.

— Что это за похотливый комок грязи, потерявший сознание на моем маленьком наныле? – брезгливо спросил Оберон, пока принц нервно сглатывал, дрожа всем телом. Рука опустила его на траву, а вокруг него тут же собрались мертвые рыцари. Огромный мертвый пес обнюхивал несчастного, который с ужасом смотрел на охотников.

— Я так понимаю, что этот комочек грязи, — начал Оберон, все еще не сменив гнев на милость, как вдруг я увидела оборотня, решившую устроить романтический ужин из своей личной жизни.

— Оберон! – взвизгнула я, пытаясь оттолкнуть его с траектории прыжка, но меня тут же дернули и прижали к себе, а позади послышалось страшное рычание.

— А это у нас кто? – спросил Оберон, а я опасливо повернулась, видя, как оборотень висит в воздухе, а огромная рука держит его за шкирку, как щенка. Полупризрачные собаки оживились, стали рваться, мертвые охотники одобрительно закричали, а оборотень вдруг стала такой доброй, мягкой и пушистой, что я прямо удивилась такой перемене.

— Сидеть! – рявкнул король фей, спуская ее на землю. Она тут же прижалась к земле, глядя на него, как побитая собака. – Я сказал. Сидеть!

Пока оборотень затравленно смотрела на посмеивающихся охотников, окруживших ее, я поняла, что опасность еще не миновала, а единственное, что спасет мою жизнь это пробуждение зверька наревела. В тот момент, пока у меня по грязной щеке текла слеза, а нос предательски хлюпал, взгляд Оберона изменился.

— Что случилось? Где болит? Поранилась? Ушиблась? Где? – прошептал он, разглядывая поочередно мои грязные руки и пытаясь вытереть грязь с моего лица. Меня ощупывали так, что я чувствовала, что зверек наревел еще не скоро успокоиться, кусая кого-то за совесть. – Если я сейчас же не услышу все, что произошло, я сверну этой парочке шеи! Мне достаточно того, что я уже видел!

Я рассказала все, что знаю, сдавая всех и вся. Партизан из меня так себе!

Оберон молча слушал, а его молчание казалось зловещим.

— Сделай так, наныл, чтобы я этому влюбленному фальшивомонетчику не свернул шею! – процедил Оберон. Мне вдруг стало понятно, как размножаются нанылы в дикой природе. Они размножаются взглядами. Тяжелыми взглядами короля фей, которые смотрят пристально и нехорошо.

— Я ничего не хотел, — ныл принц, глядя снизу вверх на короля фей. – Я не хотел ничего плохого!

— Я помню позу, в которой тебя застал. Если для тебя лежать на девушке сверху – это что-то плохое, то, кажется, начинаю понимать, почему она волком воет, — усмехнулся Оберон, делая глубокий вздох. Принц покраснел, опустив глаза.

— Я ее расколдовал, — задохнулся принц, глядя на скулящего оборотня.

— И что? Тебе памятник за это поставить? Это я могу, — процедил Оберон, глядя на принца нехорошим взглядом. – Давай, рассказывай. Сколько серебра содержится в монете?

— Нисколько, — сглотнул принц, снова опуская голову. – Мы – очень бедная страна… Там нет серебра… В монете… Я нашел мою невесту в хрустальном гробу… Поцеловал ее, а она очнулась… Я не знал, что она — оборотень! Я действительно влюбился в нее с первого взгляда и привез ее в замок… Она говорила, что мать погибла, когда Адель была совсем ребенком, отец женился второй раз, и мачеха ее невзлюбила…

— Почему ты ей не сказал? – процедил Оберон, глядя на парочку, которая шепталась, сидя на траве. – Почему ты ей не сказал, что она – оборотень?

— Я… Я не смог… Она так боится и ненавидит волков… Они с матерью ехали в карете, когда Ада была маленькой. Они ехали навстречу отцу… И на них напали волки… — вздыхал принц, сжимая кулаки. – Погибли все, кроме маленькой Адели, которую мать заслонила своим телом. Но странный волк успел ее ранить…

Принц сглотнул, мотая головой, а потом посмотрел на Оберона с такой надеждой, словно он может помочь.

— Отец женился еще раз, привел мачеху, — вздохнул принц, а по его щеке катилась слеза.