Фееричная Франция

Мать Мазарини отличалась легкостью и веселостью нрава. Поговаривали, что она родила своего первенца Джулио от господина Филиппо Колонна. Тот был женат, и беременную Гортензию отправили прочь из Рима, в дом ее родителей, под предлогом того, что в Риме ей было бы слишком жарко. Потом у Джулио появились братья и сестры – всего в семье было пять детей, причем сестры вышли замуж за аристократов, а старший брат обеспечил их приданым.

Детство Джулио прошло в Риме. Он получил хорошее образование в Римском колледже, где обучался вместе с Джироламо Колонна – одним из сыновей патрона своего отца. Вообще Филиппо Колонна очень заботился о сыне мажордома, что, конечно, наводит на некоторые размышления.

Пьер Миньяр. Портрет Джулио Мазарини. 1658–1660. Музей Конде, замок Шантийи, Шантийи

В юности Мазарини был хорош собой, приветлив, весел и вовсе лишен религиозного фанатизма. Вряд ли он мечтал о церковной карьере. Будучи другом Джироламо Колонна, Джулио участвовал во всех увеселениях, которые бывали в господском доме. Он охотно играл в карты и, по легенде, однажды проиграл свои шелковые штаны.

Поскольку поведение молодежи стало вызывать беспокойство, сеньор Филиппо Колонна принял решение отправить обоих – Джироламо и Джулио – изучать право в строгой католической Испании. Причем им предстояло поехать не в столицу, где шла веселая студенческая жизнь, а в провинциальный университет Алькала-де-Энарес.

Юноши вернулись оттуда в 1622 г. В это время в Риме шли торжества по поводу канонизации основателя Ордена иезуитов Игнацио Лойолы. Готовилось театральное представление в Римском колледже. Один из актеров внезапно заболел, и Джулио попросили выступить, причем в роли самого Игнацио Лойолы. Двадцатилетний Мазарини произнес со сцены трогательнейшую речь. Ведь у Лойолы, несмотря на неоднозначность его деяний, нельзя отнять искренности веры. Джулио передал эту пламенную веру так убедительно, что публика рыдала, как в античном театре.

Филипп де Шампань. Тройной портрет кардинала Ришелье (деталь).1642 год. Лондонская национальная галерея, Лондон

Однако отцы церкви не были в восторге от выступления Мазарини. Дело в том, что он в своей речи мягко намекнул на грехи Лойолы, славившегося религиозным фанатизмом. Казалось, молодой человек лишил себя шанса сделать церковную карьеру. А ведь это был прекрасный путь для небогатого дворянина! Надо сказать, что Мазарини не был особенно расстроен. Но он сделал для себя важные выводы: в дальнейшем он никогда больше не высказывался неосторожно.

В 1624 г. Мазарини начал службу солдатом папской армии. Сегодня эти войска – просто символ, но когда-то они были весьма сильны. Все понимали, что та сторона, на которой выступает папская армия, пользуется поддержкой католической церкви.

Мазарини довольно быстро стал капитаном. Предполагается, что он однажды случайно встретился со знаменитым пармским астрологом. Несмотря на то что уже наступало Новое время, от Средневековья осталась традиция веры в магию, во все сверхъестественное, в том числе – в астрологию. Даже серьезные аналитики этой переломной эпохи верили в гороскопы и прочие предсказания. Так вот астролог будто бы предсказал Джулио карьеру во Франции и мантию кардинала в сорок лет. Это было совершенно неправдоподобно: Мазарини даже не был священником.

Примерно через три года он перешел на дипломатическую службу, получив должность секретаря римского посольства (папского нунция) в Милане. Здесь и проявились его незаурядные способности.

Милан находился тогда под властью Испании. Габсбурги старались заполучить как можно больше итальянских земель. В 1630 г. Мазарини пришлось участвовать в переговорах между Испанией и Францией о том, кому достанется город Мантуя, где не оказалось прямого наследника. Это был конфликт в рамках Тридцатилетней войны.

Испания и Франция за мантуанское наследство готовы были перейти к военным действиям. Французский маршал де Ла Форс готовился штурмовать город Казале, который оборонял испанский гарнизон во главе с генералом Туаром. Между сторонами началась перестрелка. И вдруг все увидели всадника, скакавшего между рядами противников. Он размахивал неким свитком и кричал: «Мир! Мир! Мир!» Это был нунций папы Урбана VIII, 28-летний Джулио Мазарини.

Картинка с изображением этого молодого всадника облетела всю Европу. Мазарини пережил нечто подобное тому, что произошло с Бонапартом при взятии Тулона: повсюду заговорили о молодом герое. Позже его не раз обвиняли в трусости – потому что он предпочитал не войну, а переговоры. Но в этот раз он всем продемонстрировал, что он вовсе не трус.