Феерия для другого раза I

Он ей приказывал! Я смотрел на него… он доставал мне до пояса… в своей гондоле… как раз подо мной… его башка… как раз мне до пояса… наглец!..

– Давай, Лили! Иди же!

Она колебалась… я видел, что эта грязная свинья сознательно провоцирует скандал! Полицейские стремглав кинулись к нам… чтобы снова начать!.. другие, которые тоже вломились силой, толпились в дверях… тыкали в меня пальцем!..

– Давай, Арлетт! Давай! Иди! Позируй! Ты, прогони их всех! Жюль! Оп! Нет?

Я видел, что возмущение нарастает.

– А ну-ка дай мне пару железяк!

Они у него под софой… я их достаю, передаю… он хватает их… Как удирают полицейские! Ну? что! любители поглазеть! больше ни одного! фьють! воробьи!..

– Иди же, Арлетт! Иди сюда!.. Кокотка! прицепи меня!

Он опять рвет ремни!.. полетела к чертям еще одна застежка! Я его снова пристегиваю… перевязываю…

– Ты, Арлетт, пройди сюда! сюда пройди!

Во всем этом беспорядке он пытался… найти свой газовый рожок Ауэра…*[419] в ободранной кухне… Он пожелал, чтобы она позировала ему на раскладушке… при неверном газовом свете… он редко заставлял позировать в кухне… только тогда, когда стремился к абсолютному спокойствию, чтоб никто не тревожил… никто не заглядывал с улицы… совсем никого… так, чтобы горел газовый свет… но никакого дневного света! Совсем! Только газовый рожок, который бы свистел!.. и газ бы бросал зеленоватые отблески! голубые! женские лица приобретали мертвенную бледность, освещенные газовыми светильниками! их кожа! их тело! уродство!

– Ложись, Арлетт! вытянись!..

– А! смотри, она зеленая! смотри!

Я не вмешиваюсь со своими замечаниями!.. Мне не нравится, что она зеленая…

– Я ее тебе воссоздам, нарисую!.. А, не нравится зеленая? зеленый свет? что ты понимаешь в женщинах? Ты что, никогда не видел свою жену обнаженной?

– Воссоздашь что? никогда не видел?

Ах, он еще издевается! Бандит! Старый черт! щенок! Я ему в глотку заткну его железяки!

Лучше мне их оставить наедине…

– Ты уйдешь наконец? А? Уберешься? Убирайся! Слышишь? Убирайся!

Тиран! ирод!

– Мне нужно ее вылепить! Понял? Сначала тесто! потом глина!*[420] на это уйдет час! тебе все нужно объяснять! Ты вернешься за ней! Катись в метро!

– Я оторву твою голову и сделаю заново из глины, – говорю я, – пес шелудивый!

Пусть запомнит! мой ответ! хотя бы на мгновение! однако!

– Да… да… да… Я надоел вам… сам виноват!.. А! я вам осточертел!..

– Поговори! Поговори мне еще! А ты, Лили, ложись, я тебе приказываю… посмотришь, какого размера будет мой шедевр, когда я обожгу! после войны!..

Он разводит широко руки, показывая, какой будет его статуя! Он показывает это мне!.. «Вон! Вон!» А член уже стоит торчком!

Подонок.

Я получил то, что заслужил! отборная ругань! я бы его прибил! он хочет ее! он провоцирует меня, чтобы я сделал это!..

– Это будет нечто грандиозное!.. Подожди, пока я обожгу ее!

И он крутится, вертится по своей комнате! Он поворачивается к Лили, лапает ее бедра… обеими руками!.. и он ее тискает, лапает, лежащую, вытянувшуюся…

– Ты увидишь ее в печи! увидишь! Он все еще талдычит о своей печи!

– Я ее обожаю, Луи! Видишь! я ее обожаю!..

Он нарывается, чтобы я расквасил ему морду!.. любовь!.. нас было больше, чем трое… мы втроем… и…

– Бош! Бош! – шипит он сквозь зубы… потом громче: – Бош! Бош!

– Ах! – сказал я ему, – ты… чижик-пыжик! навозная жижа! грязный доносчик! Ты сейчас сдохнешь!

– Давай! Давай! – отвечает мне он, успокаиваясь, рассматривает себя в зеркальце…гримасничает, корчит рожи…

Я его пальцем не трогаю! Да не трогаю я его! Расхаживаю вразвалочку! Я еще могу расхаживать! Он хмурится… поворачивается к раскладушке…

– Раздвинь ноги! шире! совсем широко! вот! Кралечка! чтобы мне было удобнее лепить!

Он раздвигает ей бедра… именно бедра…

– Я тебе ее сейчас испеку в печи! – и снова ее тискает, задирает ягодицы, специально, чтобы я это видел! что он имеет на нее права!

Я парнишка не вспыльчивый, когда сижу под замком! нет! не дерганный! скорее мирный!.. устраивающий всех… но тут возникло непреодолимое желание!.. я понимаю дурака и разгильдяя!.. я понимаю тебя, истерик!.. Я вижу тебя насквозь, художник!.. все они притворяются сумасшедшими!.. играют свою роль, играют!.. Хорошо!.. Толпа гогочет! возбуждена! хорошо-то как! все на продажу! Но он, Жюль, он достал меня! Он хотел увидеть воочию, как я ревную! ревнивца, которого он довел до ручки!.. специально осыпал оскорблениями!.. подстрекал!.. чтоб я убил его, вот!.. чтоб я его убил!..

– А! ба! давай парень, давай!

Я схватил кочергу! зажимаю в руке!.. его кочергу! его кочергу!.. А! я был тогда молод! А! сейчас бы всего этого не сотворил… кусок!.. железа! он все видит! он хорошо все видит! Я на нем! как раз на… над его головой, ржавый кусок железа!.. летит!..

– Ну что, съел! Шиш тебе! – кричит он мне!

Я вогнал кочергу ему в глотку! он подымает нос… открывает во всю ширь свою гортань! нарочно! нарочно! Он бросает мне вызов!.. Я надавливаю двумя руками! ррранг!.. его морда перепачкана кровью!..

– Спорим! Шиш тебе!..