Фея

      Я старалась говорить достаточно спокойно и равнодушно, чтобы хоть как-то его задеть. Но, кажется, таким парням, как он — холодным, нецивилизованным, недисциплинированным — было не знакомо, что такое «отвали» и «личное пространство», из-за чего он просто перекинул меня через свое огромное плечо и понес в сторону своей крутой дорогой тачки.

Настоящая

      — Ты проиграла, — уверенно выдала Александра, делая глоток карамельного кофе.

      — И что теперь? Почему я вообще согласилась с тобой на этот глупый и бессмысленный спор? — досадно, что проиграла.

      — Ты проиграла, потому что не смогла быстро сообразить и…

      — Спасибо, ты открыла мне глаза!

      — Не перебивай. Ты не смогла быстро ухватить.

      — Это же ты заставила меня грязно ругаться даже без твоего присутствия, делать вид, что я такая вот крутая. Это не мое. Я на первом курсе была тихой и незаметной. Университет даже не узнал о ситуации с третьекурсником. Но мне было комфортно в тени, комфортно не быть той, которая всегда на показ. И я не хочу быть такой. Ты не заставишь меня меняться и экспериментировать с образами. Я люблю грацию и серьезность, а не спонтанность и легкомыслие. А ты заставила меня это сделать. — скорей хотелось вернуться к прежней жизни — тихой, почти незаметной, умиротворенной и без всяких приключений.

      Саша отпила из стакана и посмотрела в окно. Шел не дождь, а просто ливень, и нам пришлось спрятаться в ближайшей кофейне. Она задумалась и на мгновение состроила ужасную гримасу от моих слов. Она всегда делала замечания, когда видела, что есть недочеты. Она пыталась слепить из меня ту дерзкую, «классную» девчонку, которая не полезет за словом в карман. Но как же она ошиблась, подумав, что я могу ею быть.

      — Только не строй из себя жертву изнасилования, тебе очень не идет.

      — Я не строю, а пытаюсь думать рационально и делать заметки о некоторых последствиях, о которых ты, кстати, даже думать не хочешь.

      Я отпила из чашки, насладившись сладким вкусом кофе. Обычно сентябрь был после августа теплым, дожди шли редко. Но не сегодня.

      Я сильнее укуталась в куртку, мурашки пробежались по коже. Мы сидели в кофейне после пар. Изначально это была прогулка до моего дома, так как подруга оставалась ночевать у меня, но когда пошел ливень, мы укрылись здесь.

      Интерьер не был уютным и расслабляющим, как в нашем любимом кафе, он был симпатичным, но никак не уютным: сине-белые стены, синие мягкие диванчики с белыми слишком мягкими подушками, яркие торшеры и фотографии на стенах. Пластиковые черные столы были прикручены к шахматному полу.

      Я и моя подруга сидели за маленьким столиком напротив друг друга и обсуждали мой проигрыш в споре.

      В августе мы поспорили, что я смогу жить «нараспашку», как баскетболисты. Но я ошиблась. Я не любила показуху, не любила выставлять жизнь перед всеми. Мне это и не нужно было. Не хотела, чтоб кто-то что-то знал обо мне больше, чем положено.

      — Не забыла мое желание? — Вашенская снова дала знать о моей оплошности.

      — Я тебя ненавижу, — прошипела я, поморщив нос, отчего моя собеседница засмеялась.

      Последующие минуты три мы пили кофе молча, думая каждая о своем. Я пялилась в окно, наблюдая за людьми и каплями. Обычное сравнение капель дождя на стекле и людей, бежавших от него.

      Из колонок тихо доносился джаз, лаская мой слух. Обожаю его. Песня «Everybody Loves Somebody» Фрэнка Синатра успокаивала и расслабляла.

      Я прикрыла глаза и вслушивалась в слова. Волшебная песня; она ассоциируется у меня с зимой. Вообще многие песни я могу назвать зимними: Фрэнк Синатра, Сплин, Люмен, Колдплэй (наверное) и Никелбэк. Как появится какая-то песня, сразу закрываю глаза и представляю, что снег хлопьями сыпет в лицо. Это может быть связано с тем, что я хочу зимы.

      Из «транса» меня вывела подруга, назвав мое имя. Саша спросила, о чем я задумалась. Ее глаза были полны волнения. Девушка смотрела так, будто что-то случилось.

      — Хочу зиму и Новый год, — мягко сказала я и растворилась в музыке.

      — Скоро, совсем скоро мы будем одеты как капуста — никакой грации и привлекательности. — Вашенская печально вздохнула; это выглядело весьма комично, и я улыбнулась.

      — Зимой тоже можно красиво одеваться, — я пожала плечами и сделала последний глоток кофе.

      Нужно идти домой: сумерки дают о себе знать, да и дождь почти прошел. Мы расплатились за свой заказ и поспешили ко мне.

      Да уж, дождь по-прежнему моросил: туман и ветер способствовали медленному передвижению в сторону многоэтажки.

      Мы молчали всю дорогу. Когда мы дошли, то быстро забежали в подъезд и побежали по лестнице до лифта.

      Только когда двери лифта закрылись, я облокотилась о стену и выдохнула. Волосы у обеих были мокрыми, ветровки прилипли и заставляли периодически вздрагивать от холода. Я дышала тяжело. В лифте было не теплее, даже показалось, что холоднее, чем на улице.