Фея

      — Будь благоразумной. Мне жаль, что вам не удалось познакомиться получше, я бы хотел другого, но помню, что ты хотела встретиться с Сашей. Это правда? То, что вы видитесь сегодня? — он взял меня за плечи и чуть сжал, смотря мне в глаза.

      — Да, мы встречаемся в центре города. Бар «Скаундрел» на Одиннадцатой улице, — я поправила шарф и накинула сумку на плечо, параллельно выжидая, когда подъедет такси. — Очень долго с ней не виделись, — я вздохнула, снова чувствую вину, разъедающую мое сердце. — Ничего лишнего не собираюсь говорить до определенного момента, только когда придет время, спасибо вам большое за все, — прошептала я Роману Евгеньевичу, подошла снова к Мише и поцеловала его.

      Экран телефона загорелся, показывая уведомления от приложения для заказа такси. Я еще раз попрощалась с мужчинами и покинула их особняк. Было тяжело уходить, зная, что, возможно, это была последняя встреча с ним. Я прекрасно понимала, что пока ничего и никому нельзя говорить, иначе ничего не получится. Не потому, что я верила в приметы или что-то вроде «начнут завидовать да сглазят». Нет, я не верила во всю эту чушь. Существовали только две причины моего молчания. Первая — это условие, которое я не смела нарушать. Вторая — попытки других остановить меня. Когда люди не знают, теоретически они не могут тебя остановить, помешать тебе. Я бы не смогла сделать это, если бы Миша и Саша просто попросили бы меня. Точнее сказать, смогла бы, но было бы гораздо тяжелее.

***

      Ровно в девять вечера я ступила за порог «Скаундрела». Это место нравилось и мне, и моей подруге не только потрясающим меню, но и интерьером. В помещении было теплое приглушенное освещение, встроенное в желтых стенах, вымощенных из крупного прямоугольного камня, и каменный потолок, полный черных люстр в стиле минимализма. Стены были перекрыты черными металлическими решетками от пола до потолка, что смотрелось очень интересно и оригинально. Черная низкая мебель в виде мягких небольших диванчиков и пластиковых стульев со спинками. Кремовые круглые столы стояли буквально по всему периметру.

      Это было место не для подростков, как многие кальянные нашего города, а для студентов или взрослых людей, работающих в офисе или на какие-то кампании. Днем многие тут проводят деловые встречи, а вечером собираются с друзьями опрокинуть стопку-другую. С вечера пятницы по ночь понедельника бар превращается в своего рода клуб, где можно потанцевать и повеселиться, со своим ди-джеем.

      «Скаундрел» славился не только своими фирменными коктейлями и хорошим алкоголем, но и вкусными закусками и десертами. Будучи первокурсницей, не редко здесь зависали мы с Ильей, Сашей и еще парой человек. Но наша компания быстро распалась, да и появилась куча разных дел по учебе. Постоянные тусовки закончились, и ходила я туда только по особым случаям.

      Вашенская уже сидела за одним из столиков, забронированном нами ранее, и листала меню, которое ей уже принесли. Она выглядела какой-то слишком серьезной, и мне это не очень нравилось. Редко замечаю ее такой: немного хмурой и отстраненной.

      Я сажусь в кресло, стоящее напротив нее, и подзываю официанта, чтобы мне принесли меню. Фирменные коктейли, дорогой алкоголь, чай, кофе, десерты, закуски. Есть не хотелось от слова совсем. Я вроде мало ела на ужине с Анной, но аппетит не появился. Когда к нашему столику подошел официант снова, я заказала какой-то довольно крепкий коктейль и фруктовую нарезку. Саша же ограничилась одним виски.

      Мы молчали до того момента, как нам принесли напитки. А потом из обыденных фраз по типу «как дела?» и «что нового?» получился откровенный диалог.

      — Знаешь, я ведь соскучилась по тебе, но не знаю, как мне быть, — держа в руке стакан, подруга смотрела на темную жидкость, словно пыталась увидеть истину. Но истина не имеет какого-то внешнего вида.

      — Что ты имеешь в виду? — я приподняла бровь, взяв кусочек киви. Я понимала, к чему она клонила, но хотела конкретики от нее.

      — Мы с тобой отдаляемся, Ир. Вот что я имею в виду, и ты прекрасно это знаешь. Я не хочу сказать, что нам следует вообще перестать общаться, но хотя бы объясниться друг перед другом стоит. Ты так не думаешь? — пронзительный взгляд, окинувший меня с ног до головы, немного наклоненная голова, мутный взгляд. Я поежилась, ощутив табун мурашек, пробежавший по коже. В груди росла дыра, я чувствовала этот укол совести, но приходилось сдерживаться, держать нужное лицо.