Фея белой магии

– Попробую, – мрачно пробурчал тот. – Что делать-то?

– Для начала пусть твои люди положат на алтарь Лешино тело и будут удерживать его там, желательно неподвижно, на протяжении всего обряда.

– Лешино тело? – поднял брови Винс. – Обряда?

– Я же просила – ничему не удивляться. Единственное, что потребуется от вас сейчас, – делать то, что я скажу, и ни в коем случае, ни при каком раскладе не вмешиваться. Учти, дальше будет хуже.

– Только не надо меня пугать! – фыркнул приятель. – Сделаем все как надо. Ларри, Арчи, Дэн, слушать меня!

Вымуштрованы клоны Морено были безупречно. Молча выслушав приказ, они направились к продолжавшему упираться «Лешке», и через минуту пациент был зафиксирован с максимальной надежностью.

– И что теперь? – Винсент стоял возле застывшего колдуна, сменив одного из своих людей.

– А дальше – не вмешивайтесь. Ваша задача – следить за этими двумя. И помните, что бы ни происходило, что бы ни делали эти люди – не мешайте им, заклинаю! Иначе мы потеряем Лешку, навсегда потеряем.

– ОК.

– Жаклин, – я повернулась к закончившей приготовления мамбо, – что делать мне?

– Возьми девочку и сядь на стул, стоять тебе сейчас не стоит. Мы постараемся обойтись без помощи твоей дочери, но, боюсь, не получится. Ты должна знать – ни я, ни унганы никогда раньше подобного не делали. И гарантии, что все получится, нет. Ты же будь готова по моей команде открыть бутылку. Поняла?

– Да, – кивнула я, усаживаясь вместе с дочкой на ставший уже привычным стул. – Поспешите.

– И еще. – Жаклин запнулась и отвела глаза. – Боюсь, что нам может понадобиться жертва, и петухом здесь не обойтись.

– Нет! – Ника в упор посмотрела на мамбо. – Не понадобится. Я смогу и так.

– Маленькая, ты… – печально усмехнулась Жаклин, но вдруг осеклась и застыла, не отрывая взгляда от глаз моей дочери.

Затем молча повернулась и кивнула унганам, выстроившимся в заградительную цепочку между алтарем и колдуном. В этой цепочке стоял и Франсуа.

Я прижала к себе дочку как можно крепче, а она, в свою очередь, прижала к груди тюрьму своего отца. Господи, помоги нам!

И мамбо запела. Но ни барабанного ритма, ни знаков на полу сейчас не было. Да и ритуального танца, по большому счету, тоже, Жаклин просто плавно приближалась к колдуну, не прекращая пения. Я видела, как она поймала взгляд Дюбуа и теперь старалась не упустить его. Воздух дрожал от схлестнувшихся сил, сил света и тьмы. Лица унганов побледнели от дикого напряжения, Франсуа еле стоял, «Лешка» корчился на алтаре в страшных судорогах.

Но вот застывшее лицо колдуна превратилось в искаженную дикой злобой звериную морду, он заревел от ярости и попытался вскочить на ноги, однако Винс быстро охладил его пыл, врезав рукояткой пистолета в висок. Дюбуа рухнул на пол и, вытирая заструившуюся из рассеченной кожи кровь, хрипло расхохотался:

– Это все, на что вы способны? Он все равно мой, таковым и останется! А это тело можете сажать куда угодно, рано или поздно я из него перейду!

Было видно, что Жаклин едва держится. Она прекратила пение и, тяжело дыша, оглянулась на мою дочь:

– Ника?

Малышка, сидевшая до этого момента неподвижно, кивнула. Она осторожно слезла с моих коленей, передала мне бутылку и молча направилась к алтарю. Дюбуа дернулся, пытаясь остановить ее, но на этот раз Винсент действовал жестче. И колдун, похоже, потерял сознание. Вот и отлично, мешать не будет.

– Не верьте ему, – хрипло проговорила Жаклин. – Бокор никогда не уходит, иначе мы давно бы с ним справились. Даже физическая гибель его тела не гарантирует победы, вы же видите, он приготовил запасной вариант.

– Жаль, что я не успел тебя прикончить, гадина, – прошипел колдун, открывая глаза.

– Заткнись. – Морено пнул его по ребрам. – А то сам заткну, сапогом.

Тем временем Ника добралась до алтаря и указала на свободное место возле ног «Лешки»:

– Мне надо туда.

Пошатывающийся от слабости Франсуа выполнил просьбу девочки и поставил ее на алтарь. «Лешка» попытался сбросить ее, но спецы Морено не зевали.

– Тетя, – Ника повернула голову к Жаклин, – я сейчас буду прогонять злого из папы. Помогите мне, хорошо?

– Да, девочка.

– И не пускайте того, – кивок в сторону скорчившегося на полу колдуна, – держите его.

– Мы постараемся.

И девочка замерла, вытянувшись стрункой и раскинув руки в стороны. Она запрокинула голову и закрыла глаза, губы ее шевелились, лицо стало чужим, словно ребенок вдруг мгновенно состарился. Сначала медленно, а потом все сильнее и сильнее вокруг нее начинал разгораться ореол пульсирующего света. Морено и его люди ошалело замерли, «Лешка» вдруг завыл и задергался, а ореол все рос. Вот он достиг ног «Лешки», добрался до колен, до бедер, до солнечного сплетения и… словно кто-то дунул на пламя свечи, и свет погас.

Ника пошатнулась, глаза ее ввалились, девочка находилась на грани. Грани бытия. Но она не чувствовала этого, из последних сил пытаясь помочь отцу. То, чему противостояла моя кроха, уничтожало, расплющивало малышку своей чужеродной мощью, слишком мала и неопытна была еще моя родная индиго…

Жизнь дочери или жизнь любимого? Что выбрать? Кого выбрать?