Фея для школьной Золушки

Все на свете она прохлопала!

Хотеть победить на конкурсе и на самом деле победить – разные вещи. Жизнь – это вам не сказки.

Конкурс красоты в их школе проводился ежегодно в канун Восьмого марта. Участвовали все желающие девушки с девятого по одиннадцатый классы. Сначала проходил опрос среди всех старшеклассников, и девушки, набравшие наибольшее количество голосов, попадали в финал конкурса. А в финале уже предстояло танцевать, декламировать стихи и отвечать на вопросы жюри.

– Сначала нам надо выйти в финал, – рассудительно сказал Василий. Он вообще на удивление покладисто выполнял свои обязанности по изображению Надиного кавалера.

Он носил ее сумку, подавал зачем-то руку, словно она была ослабшей бабулькой, которая могла вот-вот рухнуть где-нибудь в школьных коридорах, и демонстративно вмешивался в ее диалоги с Димой.

Шараев, как и планировалось, начал напрягаться. Еще бы! Мало того что Совко не захотела с ним встречаться, так еще и Надя, которую он выбрал в качестве прикрытия, теперь уплывала из рук. Конечно, можно было бы заменить ее на любую другую, но… Уступать он не собирался из принципа! Вот еще! Какая-то девятиклассница, и та выпендривается.

Тем более, что Васю он за серьезного соперника не считал.

– Что-то твоя малявка с другим крутит, – ехидно подзуживала его Совко.

– Тебе показалось, – изображая отсутствие волнения по этому поводу, отмахивался Дима.

– Неужели? – издевалась Катерина. – А я смотрю, у них все так романтично. Так и хочется закадровым голосом стихи читать.

– Чуковского? – ухмылялся Шараев. – Горилла идет, крокодила ведет?

– И кто из них твоя Наденька, интересно? – язвила Катя. – Крокодил или горилла?

Поняв, что брякнул не то, Шараев злился, играл желваками и пытался понять, как так каждый раз выходит, что эта Катерина оставляет его в дураках: что на словах, что в делах.

А Василий тем временем прикладывал титанические усилия, чтобы вывести Надю в финал. Прикинув, что голосов большинства парней из их класса будет для этого вполне достаточно, он начал вести с ребятами задушевные беседы о пользе Черемушкиной в деле списывания алгебры и физики. Никто и не спорил. Особенно загорелся Терехин, начав практически выполнять Васину работу.

– Черемушкина – мегачеловек, – вещал он. – Всегда списывать дает. Еще и красивая стала. Давайте проголосуем за нее на конкурсе. Зато на экзаменах она нам поможет.

– Как я помогу-то? – причитала испуганная Надя. – Там же у всех разные варианты будут! Васька, это нечестно, я хочу честно победить!

– Чтобы победить, надо отбор пройти, – шипел ей в ответ Пузиков. – Сначала в финал выйди, а потом уже борись честно. Или ты думаешь, что все и в финале за тебя будут? Да давно уже ясно, что самая красивая Совко, и конкурентка ей только наша Алиска! Она со всеми дружит – и с нашими, и с параллельными классами, и со старшими. И даже если большинство наших будет за тебя, то уж будь уверена, что куча народу будет за Совко и Николаеву!

– Ты тоже считаешь, что Катька красивее? – напряглась Надя.

– Нет. Тебе от этого легче? – разозлился Вася. – Или это тебе чем-то поможет? Ты вообще, Черемушкина, странная какая-то. Столько усилий ради того, чтобы какой-то хмырь, которому на тебя плевать, начал за тобой ухаживать! Вбила себе в голову чушь! Принц он, как же!

– Да что ты разорался? – испуганно одернула его Надежда. – Я хочу доказать ему, что я лучше. Просто доказать. Чтобы знал, кого потерял. Вот стану я первой красавицей школы…

– И приползет он к тебе на коленях, – подхватил Вася. – И ты его сразу простишь, размякнешь, и будете вы жить долго и счастливо, и помрете в один день!

– Я помирать не собираюсь, – надулась Надя.

– Да живи себе на здоровье, только со мной не спорь! – жестко отрезал Василий.

Отбор в финал она прошла легко. Спасибо Пузикову. Но теперь предстояло самое сложное.

– Предположим, платье мы с мамой опять напрокат возьмем. Только теперь до пола, – загибала пальцы Надя. – И так, чтобы туфли было почти не видно, а то я на шпильках не могу.

– А танец? – переживала Татьяна. – Надо ж костюм для танца!

– Нет. Надо что-то такое, в чем я буду и выступать, и танцевать, – замотала головой Надежда. – Где я там буду бегать переодеваться?

– Вы бы лучше подумали, что она танцевать будет, – внес в их трескотню рациональную ноту Василий. – Русскую плясовую или чунга-чангу? Или вообще рейв какой-нибудь?

Тут обе девушки взглянули на него так, что Пузиков мучительно сморщился, словно сожрал лимон, и обреченно замотал головой.

– Надо, Вася, надо, – припечатала Татьяна. – Будешь с ней танцевать, иначе Черемушкина будет топтаться одна как дура. Женщина в танце без кавалера выглядит, как корова на коньках или как жираф на Северном полюсе – нелогично и странно.

– Да я не умею! – взвыл Пузиков.

– Я тоже не умею, – утешила его Надежда. – Будем учиться.

– А музыку надо веселенькую, чтобы народ оживился. Обычно всякие тоскливые вальсы плохо идут, – вспомнила Гусева.

– Всякие вальсы танцевать проще, – логично возразила Надя.