Фея и Тот Самый Один (СИ)

– Я? Не доверяю? – врубил дурака Леонид, точь в точь как в молодости, когда безбожно косячил, а Марго Карловна надирала ему уши под аплодисменты отца и деда.

– Вы! – возмущённо тряхнула всем телом Марго… Карловна, или боец ММА перед боем, не разберёшь. – Не далее, как полчаса назад звонила Лиат Абрамовна, – пропела она. – Фридман, – отрубила, словно сук, на котором сидел Леонид.

– Поймите правильно, исключительно в интересах пациентки, – заморгал глазами, изображая невинность Леонид.

Знал же, знал, что Карловна не потерпит сторонних специалистов на своей территории, тем более, если повод для вызова ничтожный, если только здоровье Феи считать ничтожным поводом.

– Маргарита Карловна, – грудью на защиту брата встал Валерка, пряча смех в глазах. – Вы поймите, дорогая наша, бесценная, это не он…

– А кто? – впёрлась взглядом Марго Карловна, готовясь, кажется убить.

Упасть сверху и пришлёпнуть, как таракана. Быстро и безболезненно, следуя гуманным принципам отечественной медицины.

– Любовь, – выразительно ответил Валерка. – Кайся!

И ощутимо ткнул под рёбра Леонида, заставив вздрогнуть, чудом не подпрыгнуть, изобразив слона в посудной лавке, с его-то ростом под метр девяносто.

– Каюсь! – отчитался, как пионер – всем ребятам пример, Леонид.

Опомнился, припомнил единственное знакомое произведение искусства с изображением кающегося человека.

Что ж, оставалось верить, что Мария Магдалина из него получилась приличная…

– Не знаю, что делать с тобой, Лёва, – улыбнулась Марго Карловна. – На свадьбу чтобы пригласил! – выдала она безапелляционно, оставалось согласно кивнуть.

– Слушай, позвать бывшую консультировать нынешнюю – это прямо разгул либерализма и толерантности, – фыркнул Валерка, когда они уселись за стол.

– Во-первых, Лиат не моя бывшая…

– Совместный ребёнок красноречиво это доказывает, – согласился Валерка, забрасывая в рот тефтелю.

– И пациентка не моя нынешняя, – спокойно продолжил Леонид, флегматично жуя салат из моркови.

– То, что на ушах стояла половина отделения, включая саму Марго Карловну, и вызов одного из лучших кардиологов города из-за банального осложнения при диагнозе Феи указывают на это, – выразительно кивнул Валерка.

– Имя, значит, уже известно?.. – пробурчал Леонид.

Прямо тесная африканская община, а не клиника, состоящая из нескольких корпусов, раскинувшихся на пару остановок общественного транспорта.

– Об этом знала вся школа, не исключая младших классов, – процитировал Валерка слова известной песни* – Лёка уже планирует, какие салатики готовить на свадьбу, бабуля мечтает о правнуках от Того Самого Одина, отец наводит справки, Фридманы рукоплещут, а я отбиваюсь от Настасьи. Подставил ты меня, брат, – подмигнул он.

– Тебя-то чем? – жуя сосиску, поинтересовался Леонид.

Реакция честного семейства не удивляла. Жил бы он последние годы рядом, к нему бы привыкли, меньше обращали внимания. Сейчас же он сам по себе новость, как для родных и близких, так и для медицинского сообщества, что говорить о личной жизни. Все люди любопытны, врачи не исключение.

– Настя планировала, что ты на свадьбу с Марой пойдёшь, они платье выбирают, суетятся. Ясное дело, ты не последний вариант, но очень шоколадный, и вдруг… Фея. Фе-я, – проговорил он по слогам.

– А можно, я как-нибудь сам разберусь, с кем приходить на свадьбу, хоть на свою, хоть на твою? – утомлённо проговорил Леонид.

Как же отлично он жил за почти две тысячи километров от семьи, какими же родными они все были, деликатными. Любо дорого вспомнить!

– Ладно, – махнул рукой Валерка. – Не обращай внимания, я шутя. Если серьёзно, бабушка озабочена, как бы «эта связь» не помешала твоей карьере.

– Тьфу, – чертыхнулся Леонид. – Сам знаешь, что помешало моей карьере, и что я потерял, никакая связь не смогла бы справиться лучше.

– Знаю, – брат поддерживающе похлопал по плечу, вставая из-за стола. – Идёшь?

– Иди один, – ответил Леонид, бросив взгляд на хвост небольшой очереди.

Взял лосося на пару, пюре и салат витаминный, не помешает. Отправился в третью терапию, опоздает к себе, но на семь-десять минут не критично. Было бы что-то срочное, уже сообщили, бросил бы Один салат и лосося и нёсся по коридорам с настырностью этой самой рыбы.

– Фея, добрый день, – сказал он, заходя в пятую палату.

Фея сидела на кровати, опустив ноги к полу, в розовой шёлковой пижаме из брюк и рубашки, волосы убраны подвязкой с бантом в цвет пижамы, тапочки с помпонами – фея по имени Фея.

– Позволь, я продолжу осмотр без посторонних, – вместо приветствия ответила Лиат, стоявшая рядом.

Один машинально оглядел «бывшую». Юношеская миловидность давным-давно растаяла, однако, с момента расцвета молодости, Лиат не менялась, лишь хорошела.

Слегка продолговатое лицо с тонким, чуть крючковатым носом. Леонид готов был биться об заклад, что тот подвергся искусной ринопластике, не был раньше нос, доставшийся от Абрама Наумовича, изящным.