Фея из комиссионки

– Прости. Наверное, я всё-таки был неправ.

Яна промолчала.

Мартин посмотрел ей в глаза.

– Я больше не буду. Честное слово. Ревность – это нехорошее чувство.

– Согласна, – кивнула Яна.

– Ты – самое дорогое, что у меня есть в жизни, Янка. Я очень тебя люблю, – сказал Мартин и поцеловал ее. – Я никогда никому тебя не отдам! Слышишь? Я так долго тебя искал и жить без тебя не собираюсь.

– А я собираюсь поспать до утра! – раздался раздраженный голос откуда-то сверху, и на влюбленную парочку вылилось ведро холодной воды. – Пошли вон отсюда. Развели тут мексиканские страсти!

Яна ахнула, а потом засмеялась:

– Ничего себе! – воскликнула она.

– Спасибо, что не помоями окатили!.. – тряхнул мокрой головой Мартин.

– Сейчас договоришься у меня! Принесу и помои, – грубо ответили сверху, и раздался звук закрываемого окна.

– Ты вся мокрая, – шепотом сказал Мартин, снимая с себя пиджак и набрасывая его на худые плечики Яны.

– У тебя пиджак тоже мокрый! – засмеялась она.

– Тише! Ты мокрая, и в кружевах, конечно, очень красивая, но теперь почти обнажена… Такая картина не для чужих глаз, – обнял Яну Мартин. – С кем наши девочки?

– У нас с тобой очень хорошие матери, – ответила Яна.

– Да, с этим нам повезло. А меня ты пригласишь в свой номер на чашечку горячего шампанского? – спросил Мартин.

– С какой стати? У тебя в номере есть женщина. Пусть она тебе шампанское и кипятит.

– С этим покончено, – улыбнулся Мартин.

– А не боишься, что я тебе в бокал яду подсыплю?

– Ты можешь… Я уже съехал от Эвелины от греха… Словно чувствовал, что нужно сваливать от нее, – поцеловал он Яну в макушку.

– И где ты теперь обитаешь? – заулыбалась Яна.

– Все люксы, не поверишь, заняты. Поэтому был вынужден поселиться в экономе. Десять квадратных метров, – ответил Мартин.

– Бедненький!.. Как же ты там помещаешься? Не тесно?

– А какой у меня был выбор? Можно к тебе перебраться? – пошел в наступление Мартин.

– Предложение заманчивое, но боюсь, что Люк выгонит меня из президентского номера, если я подселю к себе какого-то дядьку.

– Яна, я не хочу даже имени его слышать.

– Ага! Ревнуешь? Мы же договорились!

– Не то слово!.. Прости, сорвался! Сам не ожидал, что на такое способен.

– Теперь ты понял, что я еще могу нравиться мужчинам? Только попробуй меня бросить!..

– Дурочка ты моя. Я в жизни тебя не брошу. Ты моя единственная любовь.

Яна шутливо стукнула кулачком ему в живот.

– Черт! Чуть руку не сломала! Ладно, я тебе поверила!

– Так, любимая, это – пресс. Что ему может сделать твоя тоненькая ручка? Ты мне уже все щеки отбила! Превратила меня из взбледнувшего от ревности и злобы Пьеро в румяного Арлекина.

– Всё шутишь, – вздохнула Цветкова.

– Если серьезно, Яна… – Мартин стал целовать ее щеки, лоб, нос. – Знаю таких мужчин, которые в свои пятьдесят спят с двадцатилетними девушками, купив их молодость за деньги. Назовем вещи своими именами. Я считаю, что и у этих мужиков, и у этих девушек просто какие-то проблемы. С потенцией, с моралью, с самооценкой, психологические, материальные… Считаю, что у меня подобных проблем нет. А сорок лет мне уже было, и кризис среднего возраста пройден. Спасибо, что в этот период на моем пути встретилась ты! С тобой, дорогая, не соскучишься, до возрастного кризиса ли тут? Только и смотри, что ты опять выкинешь…

– Опять шуточки? – сдвинула брови Яна.

– Что ты! Я совершенно серьезен! – заверил ее Мартин.

Сверху снова распахнулось окно.

– Послушайте, уважаемые влюбленные! Вы еще долго собираетесь отношения выяснять? Людям спать нужно! Еще водички принести? Может, кипяточку? Я быстренько!

– Нет-нет, не надо! Извините! – Мартин поднял голову.

В окне маячила неясная фигура.

– Воды достаточно, – сказал Мартин.

– Шел бы ты со своей девушкой в номера, кавалер. Взрослые люди! Что вы тут обжимаетесь по углам? В кустах! Ну, не собаки же! Нашли место отношения выяснять. Валите отсюда, да побыстрее!

– Извините еще раз. Мы уходим! – заверил Мартин, увлекая Яну за собой. – Пойдем.

Они шли по дорожке, скрытой густыми кустами, и держались за руки. Дорожка освещалась лунным светом, вокруг трещали неумолчные цикады, одуряюще пахли неизвестные им цветы, кружа голову.

– Не надо злить судьбу. Я выяснил главное, ты не изменила мне, – не мог успокоиться Мартин. – Пойдем быстрее, ты же мокрая, можешь простудиться.

– Какой же все-таки идиот! Почему ты меня так обижаешь своим недоверием? Это же самое главное в отношениях! И ничего я не простужусь. Я закалённая.

– И это ты мне говоришь? А как же доверие с твоей стороны?

– Я эмоциональная женщина! С богатой фантазией, между прочим. А здесь всё ясно и без фантазий: вот мой любимый, а вот и голая баба! Я, между прочим, с Люком не целовалась!..

– Опять двадцать пять! Яна!.. Еще бы ты целовалась с ним! Для меня важно правило: «Моя женщина – это только моя женщина».

– У твоей Эвелины другие взгляды, – отметила Цветкова.

– Поэтому моя женщина – это ты. Вернемся к гостям? Только сначала нужно переодеться.

Через полчаса они снова были среди гостей.