Фея из Кореи (СИ)

   - Да уж... надо мне отправиться к нашей звезде. Знаешь, что Лизка? Я решил - если на ком и женюсь - так это на спасительнице моей сестры. Как тебе идейка?

   - Тебе все шуточки, Валь, - слабо улыбнулась Лиза. - Правда, позаботься о Джун. Она ведь гордая - не любит показывать свои слабости.

   Иногда от веселья к печали мы переплываем медленно, как будто через спокойное озеро на плоту с одного берега на другой. Иногда - стремительно, словно нашу лодку несет сильным течением к водопаду. Иногда нас сдувает к морю грусти и окунает в соленую воду слез недобрый ветер. Но пока мы молоды и не одиноки - все капризы судьбы можно пережить. Ведь точно также - и постепенно, и мгновенно, и неожиданно, и предсказуемо - вслед за тревожными, бурными, грозовыми событиями в нашу жизнь приходит спокойная, мягкая погода, а ласковое солнце освещает наши доверчивые лица, поднятые к небу.

   Примечания (на всякий случай, вероятно, мои читатели это все знают)

   1. Джун считает, что лучше всех подошел к образу Совы из постановки Милна не только потому, что он вообще лучше всех. Дело в том, что Owl (Сова) в сказке про плюшевого медвежонка и его друзей в оригинале мужского пола. Так что и его удивление от замечания Лизы - двойное.

   2. Замечание Вали о пальмах и Вербном воскресенье - ясное дело, что путь Иисуса Христа при входе в Иерусалиме устилали ветвями не верб, а более тропических растений.

   Глава 23

   - Учти, попытаешься руку на коленку положить - и я рвану ручник, - Джун не шутил. Он согласился с настойчивым предложением Валентина быть шофером по дороге домой, так как понимал, что есть что обдумать. Или прочувствовать. И потом Лизе будет лучше ехать лежа, со всеми удобствами, рядом с братом и Толстушкой. Но это все, конечно, лукавство с его стороны. Он боялся, что если сейчас она будет рядом, то он не сможет притворяться. Совсем.

   - Ну что ты, звезда моя, как можно так плохо думать обо мне? Я ведь брат Лизы как никак. Мы, Самойловы, знаешь какие нравственно безупречные?

   Джун не выдержал и фыркнул. Цыпленок-то не то что безупречна - она слишком вне всяких подозрений, а вот этому господину в очках, видно, достались все ухватки соблазнителя, которые должны были распределиться на пятерых братьев и одну сестру. Последней, впрочем, и без них удалось... хм... просто удалось и все.

   - Хотя... - Валентин слегка повернул голову и вздохнул с сожалением, - да, с такой внешностью тебе действительно приходится тяжело. Меня бы такое внимание тоже не радовало.

   Немного помолчали.

   - А вообще, спасибо тебе, Джун. Если бы не ты, Лизка... ну ты понимаешь.

   "Если бы не я, с Лизой вообще ничего такого не случилось бы", - конечно, этого юноша не сказал. Он ничего не ответил - только слегка покачал головой и зарыл глаза.

   Во-первых, он выяснит, откуда они знают его местный номер. Это, впрочем, и так понятно. Во-вторых, он устранит их помощника. Кто он? Если это не одна из его подружек - "бук", то тут тоже все понятно. В-третьих, он найдет, где они поселились. Зная их запросы, будет нетрудно. В-четвертых, он их поймает и отправит на родину. Как-нибудь. Как угодно. В-пятых, он уедет сам.

   С этим было все ясно. А вот что делать с его Цыпленком? Раскрыть себя? Из-за чего? Из-за недельного знакомства с крошкой-соседкой? Не глупость ли? А что за мысли ему в последнее время вообще в голову лезут? Особенно ближе к ночи... Даже не так - в любое время суток, и это особенно настораживает. А что он сегодня вытворил? Нет, он просто счастлив, что спас девушку. Но ведь риск был... Все равно ее кто-нибудь вытащил бы... Те же братья... Подошли бы и вытащили за шкирку. Что за глупость - тонуть там, где всего-то вода по горло? Хотя какая разница-то? Что он чурбан бесчувственный? Раздумывать, лезть в воду или нет, когда тонет его лю... Вот-вот, попались вы, ваше высочество, принцесса Ли Джун. Угодили прямо в клювик цыплячий. Проще говоря, "пришла пора - она влюбилась". Он. Влюбился. Теперь бы дров не наломать. И держаться от этой маленькой невинной подстрекательницы подальше. Хотя бы какое-то время. А то все его двадцать лет сознательного притворства будут напрасными.

   Мугёль-харабоджи человеком был своеобразным. Любимый дед, талантливый бизнесмен, предусмотрительный и заботливый глава семьи, верный даже после смерти жены муж... ну... в широком смысле верный... О том, чтобы ввести в дом новую хозяйку из молоденьких моделей или актрис, которым покровительствовали несколько агентств их компании, Ли Мугёль не то что не заговаривал - не задумывался. Так отец говорил, и ему верить можно было.