Фея из Кореи (СИ)

   Вышло как-то неловко. Получается, что она вторглась в чужое пространство, да еще тут и нотации читает. Художница принялась просить прощения, но девчонок-третьекурсниц это только рассмешило.

   - Нет, вы это слышали? - добродушно просмеялась Жизель. - Лизочек делает успехи.

   - Да уж, тихая, скромная, а только что её тронь - сразу в бой вступает, - согласилась Даша. - Хоть соседку, хоть...

   - Не дает соблазнять зеленым змием невинных дев, - улыбнулась Вика. - А нам и самим не стоило...

   - А что с пожаром-то, - перебила развеселившихся соседок Инна. - Правда, что-то было? Или наша корейская звезда тебя выселила под шумок?

   Рассказ много времени не занял: Лиза толком и сама не поняла, что случилось. Вроде краем глаза дым какой-то видела. Но во сне. А запах чего-то горящего был. Пришлось излагать версию Джун о фене.

   Лиза снова извинилась, и девчонки решили, раз уж все равно поднялись, идти на пляж. Там они и пробыли до завтрака - то Жизель расспрашивала о том, в каких городах им всем семейством довелось жить, то Аллочка пыталась накормить ее кунжутным козинаком, то Вика просила показать ей сегодня наброски, которые Лиза сделала во время воскресной экскурсии и прогулки. А Лиза беспокоилась. Было что-то неправильное в случившемся. Джун выглядела какой-то поникшей, хотя и шутила, сдавая ее с рук на руки однокурсницам. Не надо было брать ее шарф - пусть бы сама укуталась, а то солнечные лучи хоть и теплые, да песок-то еще с ночи не прогрелся. Вдруг она выскочила босиком, когда дым почуяла? Еще простулится!

   Опять, опять все возятся с этой Самойловой. И с этой Джун, то есть с этой Ли. Ну сколько можно-то?

   Инна так обрадовалась, когда сеансы Лизкиной живописи для них закончились. Очень уж пристально Ромочка разглядывал свою бывшую поклонницу и обожательницу. Последний раз, два дня назад, он так хвалил ее работу, что Инна нарочно не стала смотреть, что там намалевала подруженька. И так ясно: рисует она умело, не зря попу просиживает перед мольбертом.

   Как-то Инна спросила, почему Лиза так старательно и тщательно выполняет все задания - причем гораздо больше в объеме, чем задают. Если просили нарисовать дома один натюрморт, неуемная Самойлова приносила семь. На проверку, правда, отдавала только один - не показывала уж слишком явно, что усидчивая и обожает учиться. Но преподаватели-то тоже не слепые и видели, что эскиз был вынут из папки, где лежали еще несколько на ту же тему. За это девушку тоже не очень любили на курсе.

   Но Самойлова даже не поняла, в чем вопрос, еще и улыбнулась, как дурочка: "А разве ты так не делаешь? У тебя такие хорошие работы! Наверное, не первую получившуюся приносишь".

   Немного позже Инна поняла, в чем дело: ее самое в художественной школе научили, как правильно рисовать, как использовать светотень и обозначать рефлексы, как выстраивать композицию. А Лиза до многого дошла своим умом: семейство Самойловых так часто переезжало, что додуматься о записи в школу искусств тугодум Лиза не успевала. Выучки ей, конечно, не хватало, поэтому-то она и наверстывала за первый год обучения упущенное. И пока не доставало умения оценить свои работы и поделки других студентов. Что ни говори, а не всегда мастер своего дела может правильно критиковать своих коллег. Если он зол и расчетлив, он всех разбранит и не увидит хорошего - а самое главное, сделает это по убеждению и в своих глазах будет честен и объективен. Если он слишком добр и беспечен, то во всех работах других мастеров будет видеть отражение своего идеально прекрасного художественного мира - и тоже будет уверен в том, что его коллеги гениальны. Все-таки Инна была довольна тем, что ни при каких обстоятельствах не собиралась связывать свою жизнь с живописью. Вот с живописцем - это другое дело. Хотя в последнее время конкретный живописец, который интересовал Инну, от рук отбился.

   Соседкой Лизы он интересоваться перестал, а вот о самой Лизе частенько заговаривал. В результате обе - и подружка, и ее разлюбезная дылда-кореянка - так надоели Инне, что и не передать. Особенно Джун. И как на зло, взгляд все время на нее наталкивался. Она то с одним Самойловым, то с другим. Костик ее то и дело подначивал шуточками, сам, правда, еще больше страдал от ее змеиных острот. Главное, толстая Жизель на эти все заигрывания внимания обращала меньше, чем Инна, посторонний, казалось бы, человек! Красавчик Валентин всем и каждому объявил, что Джун его недостижимый идеал и что он будет счастлив общаться с ней как можно дольше. Он бы еще предложение по всей форме сделал! А та и рада была - кокетничала, змеища, напропалую.