Фея незабудок

Решили пойти вместе. Девочки осторожно пробрались в спальную леди Дарлинг, где перед трельяжем на изящном столике, выполненном в стиле ампир, были разложены всевозможные дамские штучки. Фиби взяла банки с белилами и румянами, тени и толстую кисть из обезьяньего хвоста, подаренную тетушкой Бэнтли. Мадлен прихватила еще жемчужный браслет, маникюрные ножницы и щипчики для подкручивания ресниц. На обратном пути девочки затаились, – мисс Смит что-то рассказывала матери, а та смеялась и называла ее «умницей» и «сокровищем». «Все в порядке, – произнесла уголком рта Фиби, – нас не скоро хватятся». Софи нарядили в декольтированное бальное платье, на спине завязали огромный бант. Ее мордочку сначала о стригли, а потом напудрили и нарумянили, на шею в качестве ожерелья надели браслет. Мадлен стала красить веки тенями, а Фиби собралась подкручивать щипчиками прядки шерсти вокруг ушей. Софи больше не пыталась сопротивляться, она безучастно сидела, прислонившись спиной к атласной подушке, разложив на пышной юбке лапы с растопыренными коготками и обреченно склонив набок голову. Вдруг послышались торопливые шаги. Мадлен сгребла под кровать баночки с косметикой, а Фиби заслонила собой Софи, между тем горничная заглянула к ним и сообщила о приезде миссис Бэнтли. Тетушка всегда делала своим любимицам умопомрачительные сюрпризы, и сестры, как с голодного поля, ринулись в гостиную, сразу забыв про Софи. Она вышла из детской – толстая, неуклюжая, как медвежонок, и стала спускаться по лестнице, но, наступив на подол платья, кубарем скатилась вниз и оказалась в темном узком коридоре. Учуяв запах съестного, Софи поковыляла на кухню, где судомойка с кухаркой зубоскалили в адрес мисс Смит, которую считали гордячкой и втирушей. Одна из них, высоко задрав нос, картинно вышагивала, передразнивая походку гувернантки. Не заметив Софи, она споткнулась об нее и упала. Во все стороны брызнули о сколки битой по суды, перепуганная Софи бросилась бежать, но ошиблась дверью и очутилась во дворе среди хозяйственных построек. Пометавшись в растерянности, она выскочила-таки на улицу, оглушившую ее грохотом омнибусов, криками торговцев, скрипом проезжающих мимо экипажей. Экзотический вид Софи ни остался не замеченным: в толпе то и дело раздавались смешки и возгласы недоумения. Удивленная пожилая дама посмотрела на нее сквозь лорнет:

– Это что же, собачка от цирка отбилась?

Двое уличных мальчишек погнались за Софи, звонко шлепая босыми пятками по лужам. Наконец один ухватил ее за испачканный грязью подол.

– Ба, да тут ожерелье! Во, везуха! – обрадовался он и на мгновенье потерял бдительность.

Воспользовавшись этим, Софи нырнула в подворотню. Она промчалась стрелой через сквозной двор и выбежала на параллельную улицу, менее шумную и оживленную. Сердечко ее трепетало, как пойманная в силки горихвостка, но страх уже уступал место тщеславию: ведь она самостоятельно спаслась от преследователей! А тут еще тощий клочкастый кот, признав в Софи собаку, сердито зашипел, и это очень ей польстило. Важно выпятив маленькую грудь, она направилась в сторону водокачки, похожей на сторожевую башню древней крепости. Размышляя о собственной значительности, Софи провалилась в открытый люк угольной ямы, к счастью, до половины наполненной, поэтому бедняжка скорее испугалась, нежели ушиблась и стала громко звать маму. Пронзительный ее плач услышал непоседа Дик – ученик столяра, возвращавшийся из скобяной лавки. Мальчишка, не мешкая ни секунды, кинулся к ней на помощь, позабыв о кульке с гвоздями. Колючий железный дождь слегка озадачил Софи, и она подумала даже, не укусить ли ей Дика, между тем, как он взял ее на руки, вытащил из коварной западни и куда-то понес.

Низкий потолок и закопченные стены мастерской напоминали сторожку привратника. Здесь пахло свежими стружками, костяным клеем и дешевым табаком. У мистера Уильямса были курчавые, сросшиеся на переносице брови. Он казался хмурым и нелюдимым, но в сумрачном его взгляде Софи уловила строгую ласку. Она почувствовала себя в полной безопасности, успокоилась, повеселела и принялась самозабвенно трепать разостланный у порога половик, а столяр накрыл ее своей огромной мозолистой ладонью и хрипло сказал:

– Эх ты, охламонка ряженая, где бы нам тебя устроить?

Дик просиял: он давно мечтал о собаке, но боялся даже заикнуться об этом, и вдруг такое понимание со стороны сурового хозяина! Однако радость его оказалась недолгой, поскольку миссис Уильямс – рябая толстуха с жесткими нечесаными патлами, свисающими на широченные, будто у портового грузчика плечи, увидела Софи и завизжала, как придавленная мышь:

– И-и-и! Нечисть в дом притащили! Смерти моей хотят, изверги!

Столяр попытался заступиться за Софи, но благоверная его разбушевалась не на шутку.

– Мало мне одного дармоеда, – и она погрозила скалкой спрятавшемуся за верстаком Дику, – собаку кормить не стану, хоть меня режьте! А что если она воровать обучена? Знаю я этих комедиантов – пройдох и мошенников. Она, как пить дать, из их братии. Ишь, расфуфырилась, бесстыжая!