Фея особого назначения (СИ)

— Темная магия подпитывается страданиями несчастных и черной душой того, кто нарушает фундаментальные законы природы. Заргай и вирух не всегда находятся в той ипостаси, в которых тебе удалось их заметить. Они вполне могут быть обычными существами, ведущими праздный образ жизни до той поры, пока хозяин их не призовет.

— И вирух с заргаем не знают, что они подверглись изменению?

— Именно так, Генлисея. Слишком много боли они пережили. Неизвестно, как поведут себя существа, когда вспомнят, какие страдания им довелось пережить.

— Я видела в руках у заргая странное оружие…

— … это? — не стал дослушивать меня Тюльпан и, убрав сведения о приспешниках похитителей Ромашки, спроецировал стилет из моих воспоминаний с подробной о нем информацией. — Не каждый мастер способен его сотворить. Тебе стоит поискать такого в Подземном городе.

— Как я смогу его найти? Да и стоит ли игра свеч? Я даже не знаю, жива Ромашка или нет!

— Спешу тебя успокоить. Ромашка жива! Смотри! — за спиной у Тюльпана раскинулась звездная карта.

Мириады пульсирующих точек засияли в темной мгле чрева Древа Познания. Я завороженно смотрела на все это, пока Тюльпан не приблизил слабо светящуюся звездочку и не сказал:

— Это Ромашка. Она жива, но тебе стоит поспешить: ее сердце слабо бьется, каждый день на счету. Я не могу тебе точно сказать, где именно тебе искать свою подругу. Уверен, что не в мире фей: ее нить идет в другой мир, а в какой из его подуровней… не знаю. Могу предложить тебе два варианта. Первый: договориться с ведьмаком и сделать артефакт поиска. Ведь у тебя остались личные вещи Ромашки, не так ли?

— А второй вариант? — с надеждой спросила я, не горя особым желанием связаться с тем, для кого фея — лакомый трофей.

— Приготовить усиливающее дар зелье. Ты уникальна, Генлисея. Но ты не умеешь толком пользоваться своими способностями. Твой дар подобен скрипке, которая оказалась в руках отвязного барабанщика!

— Ну извините, меня этому никто не учил! — возмутилась я столь нелестным сравнением. — Как умею, так и пользуюсь!

— Не ершись, — примирительно поднял руки Тюльпан. — Я знаю, что твоей вины в этом нет. Поэтому советую заглянуть в Подземном городе к одному существу. Это лучший поставщик ингредиентов для подлунного народа. Уверен, что он тебе поможет. Если, конечно, скажешь, что ты от меня. А тебе пора, Генлисея. Долго внутри Древа находиться нельзя. Сотрешься!

Не дожидаясь моего ответа Тюльпан исчез, а окружающая меня реальность начала меркнуть, словно монитор гаснувшего компьютера. Я чувствовала, как удерживающая все время разговора мгла тащит меня вверх, к самой верхушке Древа Познания.

Вспышка — и я оказываюсь на той самой ветке, где начиналось мое паломничество за столь важными сведениями. Рядом увлеченно шкрябают листки Древа Познания молодые пишущие. Более опытные представители этого вида приложили ладони к теплой коре хранилища данных и передают информацию, не обращая ни на кого абсолютно никакого внимания. Стараясь не привлекать к себе лишних взглядов, я поспешила покинуть Древо Познания. Меня ждал Подземный город и Волков, без помощи которого я вряд ли теперь обойдусь.

Глава 8

— Ну каков гад твой лучший друг, Дань, ты себе даже не представляешь! — эмоций в Яне было столько, что, казалось, если она ими не поделится, то ее буквально разорвет на части. — Пришла я к нему, значит, поговорить, а у него в кровати подружка новая лежит и делает вид, что спит, причем довольно давно! А мне говорил, что бросает меня, видите ли, из-за того, что мы с ним разные люди, и вообще серьезные отношения не для него…. Врун крашеный! Вот и верь после это вам, мужикам…

Бельский был с ней абсолютно согласен. По всем вопросам, что зрели в прекрасной головушке Звонаревой и выплескивались в окружающей мир. Тяжело иметь другое мнение, лежа на матах, когда твоя шея зажата красивыми накаченными ногами, ставшими непроходимым препятствием к дальнейшему праву на жизнь.

— Ян-н-на… х-х-х-ва-а-а-т-и-и-т… задуш-ш-ш-ишь! — прохрипел Бельский в надежде, что погруженная в собственные страдания Звонарева его все-таки услышит.

— Ой, Данечка, тысяча извинений! — спохватилась Яна и, красиво изогнувшись, освободила Бельского из своих тисков. — Ты как? Живой?

Друг Проскурина в этом точно не был уверен. Мир стремительно наливался красками, звуками и запахами, оглушая приходящего в себя Бельского со всех возможных сторон и фронтов. Но в одном Даня был уверен точно: больше он не согласится быть спарринг-партнером Яны ни за какие коврижки! Даже за все акции национального достояния России!

— Бывало и хуже! — честно признался Бельский, с трудом поднимаясь на ноги. На боку лежать было гораздо удобнее!

— Извини меня, пожалуйста, — попросила Звонарева, виновато прикусывая нижнюю губу. — Я привыкла к Мурату, вот и сил не рассчитала…

— Забей, — махнул рукой Бельский, чувствуя, как болью отозвалось на движение правое плечо. Растяжение, никак не иначе! — Пойдем лучше в буфет на втором этаже, пока есть свободные места. Иначе потом точно не пробьемся сквозь толпу голодных студенток-экономисток!