Фея радуги

Кендра услышала, как Джоэл пошевелился во сне. Это вернуло ее к реальности. Она вспомнила, как он обнял и поцеловал ее перед прыжком; в тот момент она нуждалась в нем, как никогда, и Джоэл, конечно, не мог этого не понимать. Но воспоминание оказалось для нее болезненным. Как же трудно теперь будет снова оттолкнуть его… Хотя она должна это сделать. Она никогда не перекладывала на других свои проблемы, не станет делать этого и теперь. Да, она любила его, любила больше всех на свете. Хуже всего было сознавать, что Джоэл тоже любит ее, любит по-настоящему. Сейчас ей казалось, что у нее разорвется сердце, если она снова отвергнет его любовь.

Стараясь не шуметь, он встала с постели. Главное – не разбудить Джоэла: ведь тогда придется говорить с ним, а на это у Кендры сейчас нет сил. Она скользнула в ванную и нащупала в темноте свою одежду – джинсы, рубашку, теннисные тапочки и напоясную сумку. Она вышла, придерживая рукой занавески и проклиная Билли за пресловутую «домашнюю атмосферу» коттеджа: бамбуковые шторы, казалось ей, так гремели, что разбудили бы и мертвого.

Но Джоэл спал очень крепко. Он не пошевелился, даже когда она пересекла комнату и вышла в гостиную. К ее удивлению, ни Юсуфа, ни его спальника нигде не было. Интересно, куда же все подевались? Впрочем, сейчас не до размышлений: главное – это успеть одеться и уйти, пока Джоэл не проснулся. При ее слабости это будет не так-то просто…

Она зашнуровывала тапочки, когда неожиданно услышала сонный голос Джоэла:

– Куда это ты собралась? У тебя назначен еще один полет? Или ты просто любишь гулять по ночам?

Вздохнув, она обернулась: Джоэл, со спутанными волосами, одетый в джинсы и мятую черную рубашку, стоял в дверном проеме и вопросительно смотрел на нее.

– Просто уже пора вставать, – сказала Кендра, стараясь скрыть свою досаду. Нервно облизнув губы, она продолжала:

– Я не привыкла спать от рассвета до заката!.. Сегодня вы еще что-нибудь отсняли?

– Конечно, нет. Я не отходил от тебя весь день. Кстати, солнце зашло уже давно: сейчас два часа ночи.

– Не может быть! Неужели я так долго спала? Мне казалось, я совсем не устала…

– Странно, доктор, который тебя осматривал, сказал, что ты невероятно истощена и у тебя малокровие… Ничего удивительного, что ты потеряла сознание в машине.

– Что?.. Ты говоришь, меня осмотрел доктор? Но ты не имел права приглашать ко мне никаких докторов без моего согласия! – в глазах Кендры застыл ужас.

– Ну вряд ли ты дала бы свое согласие: ты же заранее знала, что он мне скажет… – Джоэл подошел ближе. Он страшно устал; под глазами чернели мешки, а все лицо избороздили морщинки. Кендре показалось, что он постарел лет на десять. – Ты не хотела, чтобы я узнал о своем ребенке!

– Это не твой ребенок, – сказала она, чувствуя, как у нее подгибаются колени. Но она нашла в себе силы скрыть слабость и гордо поднять голову. – Это мой ребенок, Джоэл. Моя ответственность, которую я не собираюсь перекладывать на тебя! Да, я не хотела тебе ничего говорить. Потому что тебя это не касается!

– Кендра, опомнись! Что ты говоришь? Это же мой ребенок, созревающий из моего семени! – Он покачал головой, словно не веря ее словам, и нежно погладил ее по животу. Тепло его ладони проникло глубоко в нее, наполняя все тело блаженством. – Мы вместе зачали этого ребенка, Кендра. – Внезапно его глаза сузились, и он спросил:

– Или его отец – другой мужчина?! – Но тут же его взгляд смягчился, и он ласково закончил:

– Любимая, пути назад нет…

– Конечно, это твой ребенок, – устало сказала она. – Но это ничего не меняет. Я знаю, тогда, в Радужном Замке, ты думал, что мне не нужна защита… Не беспокойся, Джоэл. Я не буду ни в чем тебя обвинять и ничего от тебя не жду.

– Я это знаю. Да, ты не ждешь и не примешь от меня ничего. Ты же не опустишься до того, чтобы принимать чью-то помощь! Скорее ты потеряешь ребенка. «Независимая женщина»!

– Это не правда! – Кендра задохнулась от возмущения. – Моему ребенку ничего не угрожает. Я перестану сниматься, буду принимать препараты железа, и…

– Кендра, я больше не могу этого слышать. Ради Бога, замолчи. – Зеленые глаза потемнели от боли. – Ты понимаешь, что ты со мной делаешь? Как только ты можешь быть такой эгоистичной?

– Эгоистичной? Но я ничего у тебя не прошу!

– Я об этом и говорю, – сказал Джоэл. – Знаешь ли ты, сколь много я хочу дать тебе и ребенку? Всю свою жизнь я боялся отдавать себя другим, в моей душе накопилось слишком много неотданной любви… Кендра, я больше ничего не боюсь. Ты можешь не чувствовать того же, что чувствую я, но прошу тебя об одном: позволь мне просто быть вместе с тобой, позволь мне любить тебя. Позволь отдавать тебе все, что я могу! – Он нежно обнял ее, заглядывая ей прямо в глаза. – Не отталкивай меня, любимая!

– Ты как-то говорил, что быть отцом ребенка значит запереть себя в клетку, – прошептала она, не стараясь вырваться из его объятий. К горлу подкатил комок. – Я не хочу неволить тебя…